Джон Стейнбек - Долгая долина

Джоди бежал и старался при каждом шаге наступать посередине своей тени, так что в конце концов поскользнулся на круглом камешке и упал. Наконец за плавным поворотом дороги впереди показались дедушка и его повозка. Джоди резко сбавил шаг – негоже взрослому человеку так носиться! – и с достоинством зашагал навстречу деду.

Мальчик одолел поворот. Дедушка медленно помахал ему шляпой и крикнул:

– Надо ж, внучек! Прибежал меня встречать?

Джоди бочком приблизился к деду и зашагал с ним в ногу, расправив плечи и чуть-чуть шаркая по земле.

– Да, сэр! Мы только сегодня ваше письмо получили.

– Должно было вчера прийти, – сказал дедушка. – Запоздало, видать. Как твои родители?

– Хорошо, сэр. – Он помедлил и робко спросил: – Пойдете со мной на мышиную охоту, сэр?

– На мышиную охоту? – Дедушка хохотнул. – Вот до чего докатилось молодое поколение – охотятся на мышей! Я и раньше знал, что вы послабее нашего брата будете, но за мышами бегать – это уж ни в какие ворота!

– Нет, сэр, это просто игра. Стог сена кончился, вот я и хочу погонять мышей, которые там за зиму наплодились. Собак натравлю. А вы можете посмотреть – или немножко постучать палкой сено, если хотите.

Строгим веселым взглядом дед окинул его с ног до головы.

– Понятно. Стало быть, вы их пока не едите. До этого еще не дошло – слава богу!

– Их собаки едят, сэр, – пояснил Джоди. – Конечно, на индейцев охотиться – совсем другое дело.

– Совсем другое, а как же! Хотя… когда на индейцев стали охотиться солдаты, вышла та же мышиная охота: они отстреливали даже малых деток и сжигали вигвамы.

Они одолели подъем и стали спускаться в долину. Солнце больше не жарило им плечи.

– А ты вырос, – сказал дедушка. – На добрый дюйм, если не больше.

– Больше! – похвастался Джоди. – Мама ставит отметки на косяке. Я уже с Дня благодарения больше чем на дюйм вымахал!

Глубоким грудным голосом дед проговорил:

– Может, ты пьешь слишком много воды – вот и растешь как на дрожжах. Главное, чтоб тесто из тебя не получилось. Ну да ничего, это мы скоро увидим.

Джоди покосился на старика: обижаться на него или нет? Однако в проницательных голубых глазах дедушки не было ни малейшего желания задеть или поставить на место.

– Можем заколоть свинью, – предложил Джоди.

– Вот еще, глупости какие! Ни за что не позволю. Время пока не пришло, и ты это прекрасно знаешь. Нечего меня подмасливать.

– Сэр, а помните Райли, большого хряка?

– Как не помнить!

– Ну так вот, Райли проел в стоге большую дыру, и все сено на него свалилось. Сдох он.

– Свиньи так делают, коли им волю дать, – кивнул дедушка.

– Райли был хорошей свиньей, сэр… ну, для борова. Я иногда на нем катался, и он не возражал.

Со стороны дома донесся звук хлопнувшей двери: они посмотрели туда и увидели на крыльце маму Джоди, приветственно машущую им фартуком. А потом из конюшни показался и Карл Тифлин: он тоже шел к дому встречать гостя.

К тому времени солнце скрылось за холмами. Голубоватый дымок из трубы висел над розовеющей долиной плоскими слоями. Ветер, наигравшись, бросил белые облачка пушечного дыма, и теперь они неподвижно висели в небе.

Вышедший из барака Билли Бак поставил на землю тазик с мыльной водой. Из глубокого уважения к деду он даже решил побриться посреди недели – тот, в свою очередь, говорил, что Билли – один из немногих людей нового поколения, которые еще не размякли душой и телом. Хотя Билли было уже за сорок, дедушка по-прежнему считал его юнцом.

Когда Джоди и дед подошли к дому, все трое уже поджидали их у ворот.

Карл сказал:

– Здравствуйте, сэр. Мы вас ждали.

Миссис Тифлин поцеловала отца в бородатую щеку и замерла, пока тот гладил ее по плечу здоровой ручищей. Билли важно пожал ему руку, пряча ухмылку под густыми усами цвета соломы.

– Пойду заведу вашу лошадь в конюшню, – сказал он деду.

Старик проводил его взглядом и, обернувшись ко всем остальным, в тысячный раз сказал:

– Славный малый! Я знал его отца, старика Бака по прозвищу Мулий хвост. Уж не знаю, с какой стати его так прозвали – может, потому, что он был погонщиком мулов.

Миссис Тифлин развернулась и повела всех к дому.

– Надолго вы, папа? В письме-то забыли написать.

– Да сам не знаю. Собирался две недельки погостить. Но ты ж меня знаешь, я всегда раньше уезжаю, чем задумал.

Скоро семья села ужинать за крытый белой клеенкой стол. Над столом висела керосиновая лампа с жестяным отражателем. В оконные стекла снаружи тихо бились большие ночные мотыльки.