Андрей Дугинец - Боевое задание

— Что ты тащишь? — еще стоя в шлюпке, в сердцах воскликнул командир.

— Патроны.

Моряк выскочил на берег, схватил Колю и прижал к себе так, словно мог защитить своим телом от пуль врага. Его тельняшка пахла машинным маслом и пороховым дымом. Плечо было в крови. Она уже запеклась и почернела.

— Эх ты, партизанище! Вовремя не ушел к развалинам. А теперь подниматься туда нельзя — все простреливается. Что же мне с тобою делать? Куда тебя в этом аду?

— С вами.

— Ты шутишь! Мотор не работает. Теперь это не катер, а железный гроб. Немцы снова могут появиться. А Кирюха что? — поднимая узел, спросил Моряк.

— Его сразу… — опустив голову, ответил Коля. — Замолчал, и все…

— Замолчал, и все… — тяжело вздохнул Моряк. — Видел бы, сколько он переколошматил эсэсовцев. Ему в центре города надо памятник поставить, чтоб люди знали, что полицаем он никогда не был.

Снова загудели машины на подступах к мосту.

— Пошли! — Моряк решительно взял юного друга за руку и втащил на шлюпку. — Одному тебе еще опасней.

На катере их было только двое. Да двое партизан с «максимом» засели на вражеской стороне реки, среди камней развороченного взрывами дота. Взмахом руки Моряк начал подавать им сигналы. Второй номер пулеметчика отвечал ему таким же способом.

— Патроны кончаются! — сказал Моряк, раздеваясь. — Я вплавь отнесу им патроны. А ты лезь в трюм.

Взяв цинковый ящик, Моряк поплыл к другому берегу.

Коля в трюм, конечно, не полез. Он притаился на палубе и следил за уплывавшим командиром. Ему казалось, что, пока он не спускает с Моряка глаз, с тем ничего не случится.

Моряк переплыл реку, отдал патроны подбежавшему партизану и тут же вернулся.

— Марш в трюм! — скомандовал он, увидев Колю на палубе. — Сейчас начнется…

Коля и сам уже слышал рев моторов каких-то, видимо очень больших, магнии. И, уже спускаясь в трюм, увидел бронетранспортер и огромные грузовики, крытые брезентом. Колонна остановилась. С бронетранспортера ударил миномет. Спустившись в трюм, Коля подбежал к люку и понял, почему Моряк не стреляет отсюда, а остался с винтовкой на палубе. Из люка была видна только часть дороги, развороченный дот и часть набережной справа от него. Немцев на набережной не было. Теперь Коля видел только то, что делали партизаны, засевшие в развалинах дота.

Вот перед развалинами взорвалась мина. Партизаны мгновенно провалились куда-то в нагромождение обломков бетона. Второй взрыв брызнул как раз над этими обломками. Третий, четвертый. Всего Коля насчитал двенадцать минных разрывов. От некоторых верхних глыб бетона осталась только щебенка.

Когда стрельба из миномета прекратилась, моторы снова взревели и, видимо, двинулись к мосту беспрепятственно.

Скрежещущие, грохочущие траки бронетранспортера, казалось, шли прямо по спине Коли. Коля стал бояться, чтобы на катер не обрушился мост. Ему казалось, что вот-вот загромыхает мост под тяжестью железных громадин и разрушится, раскрошится, как те обломки дота, погребет «Варяг» на дне реки. Хотел было окликнуть командира, но побоялся его отвлекать. Услышит голос, шевельнется, и его обстреляют с берега.

Печально посмотрел на безжизненные развалины дота. И вдруг заметил, что там перевернулся один камень, потом второй. Показалось дуло пулемета. Потом высунулся весь пулемет, а за ним из развалин выбрались и оба партизана.

От восторга Коля чуть не закричал.

Машины, очевидно, уже подошли к мосту, но партизаны сидели, притаившись, у нацеленного пулемета — то ли не было команды, то ли сами выжидали. Но вот один из них выбрался из развалин и по тропинке пополз в сторону моста. Снизу Коле не было видно, как он там ползет.

И вдруг взрыв! Даже катер закачался.

В первое мгновение Коля подумал, что это взорвался мост. Уж очень здорово грохнуло. Но потом увидел, что опора моста цела и сверху ничего не валится. Зато после этого взрыва прекратился рев бронетранспортера, который будоражил все вокруг с момента появления его на площади.

— Коля! — окликнул с палубы Моряк. — Слышал? Остапенко подорвал бронетранспортер!

Коля живо откликнулся, готовый выскочить на палубу.

— Ты сиди, сиди! — остудил его Моряк. — Не высовывайся. Немцы этого так не простят. Уж теперь они возьмутся за нас всерьез.

Раздался дробный стук пулемета. Коля прильнул к люку. Стрелял «максим». Но в то же время вокруг него на камнях вспыхивали белые фонтанчики. Значит, били и враги. «Максим» умолк, а с вражеской стороны по развалинам ударило сразу несколько пулеметов.