Юрий Куранов - Пир на заре

— Домой, — ответила девочка. — Мы теперь здесь живем, рядом. Сегодня переехали. Да вот пол надо вымыть.

Она медленно ушла за калитку, неосторожно выплескивая на ходу воду из ведра.

К вечеру горизонт высоко закладывают облака. Солнце садится, но жара не исчезает, а в безлунном небе очертания облаков совсем неразличимы. Только время от времени багрово встают над лесами зарницы. Тогда какую-то долю секунды видно всю тучу, которая отсюда похожа на вздыбившуюся и охваченную пламенем кобылицу. Через несколько минут еще зарница, туча все такая же. Вспышка через час, а туча нисколько не изменилась.

Тишина.

В такие ночи рожь заливает землю диким запахом спелости.

Словно деревенским пивом плеснул кто в хлеба.

В такие ночи у девушек не видно зрачков, и до самого утра глаза их кажутся печальными и дикими. Зато сыпучие искры вспыхивают в распущенных волосах, если коснуться их сухими губами, да от волос душно пахнет нагнетенным зноем несбывшейся грозы.

Ночью дождь приходит неслышно. Он одевает стены, крыши, огороды дремотным влажным шелестом. Сквозь раскрытые окна доносится мокрый запах смородины, и капли то и дело падают на стекло давно потушенной керосиновой лампы. Дети спят в такую пору глубоко и крепко, и даже самые маленькие не плачут во сне. Ячмень за одну дождливую ночь добреет, и по всем лесам выходят под ели грибы.

Утренний дождь всегда бывает неожиданным. Его никто не ждет, даже если долго стояла жара. Он приходит с грозой откуда-то из-за леса. Его несет длинная ровная и удивительно черная туча. Птицы с самого рассвета не поют, и какая-то странная тишина открывается с пробуждением на дворе. Утренние грозы страшны. Жестокие редкие молнии бьют сокрушительно, и долго после каждой из них ходит по оврагам гул. В селах боятся такой грозы, веря, что ни человека, так лошадь или корову такая гроза приметит. Вслед за ливнем приходит резкий холод, и окна изнутри густо потеют.

В полдень гроза собирается медленно. Уже часов с десяти белые высокие облака начинают рдеть по горизонту и чуть приметно парит. То здесь, то там почти неслышно вдали прокатывается гром. Цветы тяжелеют, аромат их становится душным, и клонит ко сну. Косари на лугах не притрагиваются к похлебке, уходят на ключ и короткими глотками долго пьют из пригоршней острую ледяную воду. За полдень мглистая лиловая туча прорастает сквозь все небо. Она прячет солнце, мгновенно чернеет и ослепительно сияет по краям. Из-за верхнего оплавленного ее края в чистое небо веером поднимаются длинные голубые лучи. Это похоже на полярное сияние. Парень гонит по дороге грузовик и все смотрит, смотрит в небо, забыв про баранку. Собака сидит посреди двора и беспокойно ерзает, как перед затмением. Деревни, проселки, полевые станы, звериные водопои охватывает ожидание. Но такая туча, как правило, идет стороной. Ударит три-четыре теплых капли в лопухи, в крышу, в затылок, и дело к вечеру, а слышно только, как шумит мглистый ливень по дальним лесам.

Вечерами дожди идут низко, ровными длинными косами, просвеченные садящимся солнцем и алые при его свете. Теперь только к полночи пробьются в небе звезды, и прохладно засверкают в их мерцании мокрые травы и рощи.

Дожди поздней осени снимают с деревьев листву: сначала с клена, потом с осины, с липы, с березы, и только корявая дубовая листва до самых заморозков гремит и бьется на ветрах. После таких дождей приходит мороз, и обледеневшие пронзительно яркие мухоморы стоят, словно вылитые из чистейшего стекла, прозрачные и такие живучие. Рябины тоже обледенели, и звенят на ветру, и хрустят на зубах.

Но всех реже и всех необыкновенней так называемый слепой дождь. Он случается перед концом дня, когда небольшая туча — над головой, а солнце вдали, уже спешит к горизонту. Капли и струи налиты светом и каким-то счастливым сиянием. Словно и самому дождю радостно оттого, что он пришел без мглы, а такой веселый. Похоже, что крупные легкие звезды густо осыпают хутора.

Почему-то люди издавна страшатся такого дождя. Они считают, что слепой дождь несет неурожай либо на ячмень, либо на картошку, либо на что другое. Видно, так мало радости выпадало раньше на деревни веками, что стала она чем-то необычным, чего человек не достоин, что должно обязательно возместиться несчастьем. Разве можно так думать о золотом, о счастливом дожде!

Я люблю, когда в теплые лужи летят эти полные золота капли; когда лужи пузырятся, а по лужам расходятся фиолетовые частые круги; и когда дети носятся по этим добрым лужам и пляшут, и подолы у девочек забрызганы солнечной грязью, а мальчишки хлещут по воде хворостинами и распевают какие-то первопопавшиеся припевки.