Мариана Фриджени - Лудовико по прозванию Мавр

Вся Европа обсуждала тогда этот ужасный скандал. Все только и говорили об отсутствии мужской силы у миланского герцога. Все жалели униженную юную Изабеллу. Мавр был вне себя от бешенства, потому что альковная история обросла чудовищными слухами. Болтали, будто он сам, Лудовико, потерял голову от прелестей невесты герцога и стал домогаться ее любви. Иные утверждали, что Изабелла уже стала наложницей Мавра. Вот почему, объясняли они непонятливым, Джан Галеаццо не пожелал прикоснуться к невесте. По другим слухам, Изабелла отказала Мавру и будто бы даже угрожала покончить с собой, если, не приведи Господь, он войдет к ней в опочивальню.

«Я сама слышала, — передавали будто бы сказанные Изабеллой слова, — как при въезде в Милан толпа выкрикивала здравицы в честь тебя, Мавр, и никто не воскликнул: «Да здравствует Галеаццо!», никто не осмелился крикнуть: «Да здравствует Изабелла!» Но я тебя не боюсь и не подчинюсь твоим домогательствам. Я не такая, как все, и не уступлю тебе!»

Обстановка, надо сказать, сложилась странная при миланском дворе. На грани гротеска, чуть ли не в стиле Боккаччо. Во дворец стали даже приглашать миланских гетер, чтобы они пробудили чувства молодого герцога. Опытные наложницы как могли соблазняли юношу. Добившись своего и разгорячив его как следует, подталкивали на супружеское ложе. Но пламя тотчас же угасало. Тогда было решено, что следует отвлечь герцога от мрачных мыслей. В замке чуть ли не ежедневно стали устраивать зрелища одно великолепнее другого. Более других современникам врезалось в память представление под соблазнительным названием «Райская жизнь». Это была «музыкальная опера», исполненная 13 января 1490 года в самом просторном, Зеленом, зале замка. Сценография, декорации и режиссура принадлежали Леонардо да Винчи. Сцена изображала библейский Рай, семь планет олицетворяли самые прекрасные юноши и девушки герцогства. Герцог был одет в драгоценный парчовый костюм с изысканным золотым шитьем. Берет его украшал алмаз величиной с орех. На молодой герцогине тоже было бальное платье из парчи, и ожерелье из самых крупных жемчужин украшало ее голову. Лудовико исподтишка внимательно наблюдал за тем, как менялось выражение лица молодых. Кажется, они наконец улыбнулись друг другу. Опера удалась на славу. Но и в эту ночь Изабелла не потеряла своей девственности.

4 мая 1490 года Леонора д’Эсте написала королеве Венгрии: «И наконец, Ваше величество, думаю, что Вам следовало бы знать, что вышеупомянутая герцогиня по-прежнему пребывает в Милане на правах девственницы. Она все так же чиста и невинна, какой была ребенком в Неаполе. Насколько можно судить, она останется нетронутой очень долгое время».

Наконец, когда невеста и приданое ее уже должны были возвратиться в Неаполь, Изабелла сама решила добиться своего. Она предприняла атаку на своего незадачливого супруга по всем правилам древнего любовного искусства. Бесцеремонно явилась она в его апартаменты и стала медленно раздеваться, как опытная гетера. Безо всякого стеснения она прибегла к самым вызывающим ласкам, на которые мужчины всегда так отзывчивы, и, представьте себе, добилась своего! Пламя его мужского естества воспрянуло и больше не угасало при малейшем дуновении. После десяти бесконечных месяцев унижений и напрасных ожиданий Изабелла обрела наконец свое женское счастье. Супружеское рвение юного герцога уже не знало удержу. Казалось, ничто не в силах остановить его страсти, с таким усердием взялся он за возделывание супружеской нивы. Проходили недели, а его мужская сила не ослабевала. «Супружеский долг исполняют они до самозабвения», — сообщил в Рим папский легат. Теперь молодые супруги постоянно искали уединения. Робкий прежде Джан Галеаццо с неистовым жаром трудился на сладком поприще, иногда по нескольку раз в день. Всерьез опасаясь за его здоровье, Изабелла была вынуждена даже умерить его пыл.

30 января 1491 года на свет появился мальчик — Джованни Франческо, прозванный тут же «маленьким герцогом». Изабелла окружила ребенка горячей материнской заботой. Бедняжка словно догадывалась: у этого беззащитного существа, «розового комочка», нет будущего. Галеаццо впал в черную меланхолию. Приступы язвы участились. Будто адское пламя гложет его изнутри! Отвлечься от страданий, забыться он мог только на охоте и в многочисленных письмах, которые писал своей матери: ей, и только ей, мог он поверить свои невеселые мысли. Прекрасная Изабелла всю, без остатка, отдавала себя ребенку. Тихо и безотчетно ненавидела она Лудовико Мавра, ибо понимала: он — корень всех зол. Он виноват в страданиях ее мужа. Прошло два года, и она родила дочь, названную Боной — как бы в напоминание о судьбе несчастной миланской герцогини. Бона Сфорца, когда вошла в возраст, сочеталась браком с Сигизмундом I, польским королем. Блеском и остротой ума, твердостью характера — всем напоминала она славную свою бабку. И ни в чем не была похожа на незадачливого страдальца отца. Именно ей было суждено занять одно из самых достойных мест в плеяде великих женщин, несших в Европу изысканную культуру итальянского Возрождения.