Николай Асанов - Радиус взрыва неизвестен

— Я в отпуске, — пожал плечами Иван Егорович. — В редакции есть Коночкин. Обратитесь к нему.

— А мы обращаемся к вам с жалобой на Коночкина! — закричал длинный. — Я — новый сотрудник редакции! — готовый заплакать, продолжал он. Толстяк ткнул было его в бок ослабевшим кулаком, но тот только огрызнулся: — Не мешай, Гущин!

Тут лишь Иван Егорович признал в толстяке своего фоторепортера. Да и как его было признать? Всегда румяный, прилично одетый, он был гол и бледен, да и разговаривать, как видно, не мог. Все же Иван Егорович строго спросил:

— В чем дело, Гущин?

— Это… это наш новый сотрудник, — все еще не справляясь с одышкой, пробормотал Гущин. — Чащин. Федор Чащин. У него конфликт с вашим заместителем… Мы вас искали…

— Хорошо, нашли, а дальше что?

— А это в статье. А у меня фотографии.

Дрожащими руками он принялся развязывать свою чалму и вытащил несколько снимков. Они были мокрые. Видно, Гущину пришлось труднее в пути по морю. Лодка тихо покачивалась, относимая легким течением к берегу. Иван Егорович вдруг вспомнил свои сетования на скуку. Это и было то неожиданное, чего он с таким нетерпением ждал. Он протянул руку:

— Давайте!

Чащин стряхнул капли воды с рукописи и передал редактору. Золотницкий, оглядывая новых пассажиров со странным выражением в глазах — тут были и ирония и уважение, — пересел на весла. Иван Егорович углубился в чтение.

Добравшись до того места, где впервые упоминалась фамилия Трофима Семеновича, Голубцов крякнул и сказал Золотницкому:

— Пусть эти пловцы сами поработают. Если уж они вплавь до нас добрались, то до берега на лодке доплетутся! — и протянул прочитанные страницы: — А вы ознакомьтесь тоже…

Чащин с готовностью сел на весла. Чем больше будет у него читателей, тем лучше! Гущин отрицательно замотал головой — он все еще не мог отдышаться.

Голубцов и Золотницкий дочитали рукопись в полном молчании. Лодка приблизилась к берегу, где ее ожидал знакомый журналистам страж порядка. Увидав в лодке утренних посетителей, он разинул рот и бросился было бежать, но Золотницкий окликнул его:

— А лодку кто примет?

Страж остановился.

Когда рыбаки и пловцы вылезли из лодки, редактор сказал:

— Это мои гости!

— Мы не одни, — робко сказал Чащин, вспомнив о Муромцеве. — С нами еще один товарищ из Мельтреста: тот, что дал материал…

— Тащите и его, — ответил Голубцов.

Гущин пошел по берегу вдоль пляжа туда, где в тени крепостной стены сидел Муромцев. Вскоре они появились. Гущин был уже одет, Муромцев тащил средневековое одеяние Чащина.

— Что это за прозодежда? — заинтересовался Голубцов, увидав стоячие штаны и куртку.

— Коночкин послал нас к дельфинерам, а у них людей не хватило, — стыдливо объяснил Чащин.

— Он решил уволить Чащина до вашего возвращения, вот и дал ему самое трудное задание, — угрюмо сказал Гущин.

— А вы и струсили? — язвительно спросил редактор.

— Нет, статья о рыбаках тоже готова, — неохотно сказал Чащин.

Он боялся, что упоминание еще об одной статье охладит интерес редактора к той его работе, которую сам Чащин считал главной. Да и писалась новая статья урывками, во время качки, в блокноте, пристроенном кое-как, то на колене, то на матросском сундучке. А самое главное в том, что самый большой кусок этой статьи был посвящен Виоле — нет, Варе! — и теперь, глядя на редактора, Чащин понимал, что эти такие дорогие для него лично страницы, пожалуй, газете не так уж нужны.

Но редактор снова посмотрел на Чащина, и в его взгляде было одобрение.

Они прошли мимо стража, замершего в предчувствии беды, миновали знаменитую лечебную надпись и поднялись на территорию дома отдыха. Подойдя к своему домику, Голубцов пропустил гостей вперед.

Профессор Золотницкий иронически поглядывал на своего друга, покусывая ус и поглаживая огромную лысину. Голубцов предложил гостям присесть и скрылся во внутренних комнатах. Золотницкий сказал громким шепотом, чтобы Голубцов слышал:

— Нажимайте на него, нажимайте! А то он частенько говорит, что мы в наших институтах и учреждениях отгораживаемся от жизни. Докажите-ка, что его самого-то спрятали за семью заборами, а он и не заметил!

В это время появился редактор. Взглянув на профессора каким-то странным взглядом, он спросил Чащина:

— Вы сказали, что статья о рыбаках у вас готова. Нет ли там упоминания о рыбном институте?

— Есть, — стыдливо сказал Чащин.

— Вот и дайте ее посмотреть этому товарищу, благо он имеет прямое отношение к рыбному промыслу. Кстати, познакомьтесь с вашим спасителем — профессор Золотницкий.