Орхан Кемаль - Мстительная волшебница

Многие рассказы Орхана Кемаля, и том числе «Чудо-мальчик», («Hârika çocuk»), «Лысый Тахир» («Kel Tahir»), «Реджеп», «Али», напоминают художественно-документальные очерки. Здесь творческая инициатива Кемаля проявляется в отборе фактов, в выразительности и яркости их описания. Очерковость и публицистичность этих произведений объясняется не только стремлением автора осветить новые, еще не освоенные литературой сферы жизни, но и желанием быстрее познакомить с ними читателя.

Присущая Орхану Кемалю манера воссоздавать жизнь в форме самой жизни зачастую приводит его к использованию приема «самораскрытия», внутренних монологов и диалогов.

Внутренние монологи писатель использует для передачи душевного состояния героев. Из внутренних монологов мы узнаем и об отдельных эпизодах из жизни персонажей и их переживаниях. Само же событие, положенное в основу произведения, выступает в одно и то же время и сюжетным компонентом и поводом для выражения главной идеи произведения.

Старого Хало — героя рассказа «Мусорщик» («Çopçü») уволили с работы. Одиноко стоит он посреди безмолвного квартала в надежде, что богатые жители, которым честно служил десять лет, заступятся за него. Старик вспоминает, как были прожиты эти долгие годы. Нужда, смерть жены, уход сыновей на заработки в чужие края, одиночество, пропитанная запахом навоза конюшня, появление на свет жеребенка Гюмюш. Нет работы, значит, нет и Гюмюш — его единственной отрады, скрашивающей безрадостную жизнь.

Увольнение Хало — вот событие, взятое в основу рассказа; оно выступает сюжетным компонентом и поводом для выражения главной идеи — неустроенность жизни «маленького человека», равнодушие к нему сильных мира сего.

Писателя волнует судьба и мелкого служащего, которого неотступно преследует страх потерять с трудом найденную работу («Страх»). Ему понятны переживания безработного, ищущего остатки еды в урнах и мечтающего попасть в больницу, чтобы там поесть и отоспаться («Бывший надзиратель»), близки горькие раздумья молодой работницы, оказавшейся с семьей без крова и работы («Возвращение» — «Dönüş»).

Читая рассказы, построенные на внутренних монологах, мы следим не столько за развитием действия, сколько за настроением, чувствами и ходом мысли героя. Зачастую действие отсутствует вовсе («Возвращение», «Банкнот в сто лир» — «Yüz lira»). Главное место писатель отводит переживаниям персонажей, которые всегда связывает с действительностью, их обусловившей.

Мы не считаем Орхана Кемаля первооткрывателем внутреннего монолога в турецкой литературе. К этому приему как одному из средств выявления главного в человеке обращались и предшественники писателя, обращаются и его современники. Однако Орхан Кемаль особенно мастерски использует внутренний монолог. Неслышная речь его героев естественна, индивидуализированна, в ней есть и перебивки и недомолвки. Чаще всего внутренний монолог у О. Кемаля выражен через прямую или несобственно-прямую речь героя, когда повествование ведется от третьего лица, то есть как бы от имени автора, который использует лексику и интонацию персонажа.

«Человек вошел в контору. Лучше бы он не входил! В конторе сидел Недждет. Это тоже его школьный товарищ, одноклассник. Недждет теперь доктор. А он кто?

Человек растерялся. Недждет остался прежним. Франтоватый темно-синий костюм, презрительная усмешка. Разве он мог при Недждете говорить о продаже книг, о двух буханках хлеба, о копченом мясе? Хотел уйти. Поздно. Хайри уже заметил его.

— Ну что, принес книги? — спросил он.

Недждет заулыбался, вперив глаза в свертки.

Интересно, не сказал ли ему Хайри что-нибудь вроде: «Он должен продать мне свои книги со скидкой на двенадцать процентов. Он очень нуждается. Жаль его… Книги мне ни к чему, просто хочу помочь»? Наверное, сказал, иначе Недждет не уставился бы на свертки, как баран на новые ворота». («О продаже книг» — «Kitap satmaya dair»).

«В рассказах Орхана Кемаля, — замечает журнал «Еди тепе» в рецензии на сборник «Глухой переулок», — пленяет насыщенный, живой диалог… Это как будто обычный и простой путь для прозы, однако многое здесь зависит от умения и мастерства писателя…» [15] «Yedi tepe», 1956, 1 kasem, s. 7. .

Максимально сближая язык своих героев с народно-разговорной речью, О. Кемаль достигает естественности и глубокой правдивости своих произведений.

В рассказах «Глухой переулок», «Цыпленок» («Celfin eti»), «В грузовике» («Kamyonda») авторские описания сводятся к кратким замечаниям, почти ремаркам, все большим подтекстом наполняются диалоги, они становятся ядром сюжета.