Юдора Уэлти - Юдора Уэлти - Рассказы

Полуденное солнце нещадно пекло, в открытом поле и подавно, пéкло морочило, выдавало гарь пожаров за предвещание осени. Растрескавшуюся чашу пруда, из которой торчали пни, затянула бурая жижа, горячая, как кофе, и такая же горькая. Повсюду, где бы они ни шли, заслоняя солнце, стлался дым.

Но вот наконец долгий путь по июльской жаре позади — и перед ними возник Джэксон, сожженный двукратно, а может, и стократно. Джэксон походил на привидение — через него было видно все насквозь: от него уцелели одни трубы, все прочее будто выскоблили. Солдаты с винтовками ковырялись в золе, только здесь зола уже остыла. Вскоре даже хозяйки — а им ли не знать, где тут что: это ж сколько раз они здесь бывали, — признались друг другу, что заблудились. Пока какие-то солдаты их осматривали, они указывали то на одно, то на другое, но ни того, ни другого не было и в помине, очерчивали в воздухе сгинувшие шпили, а мимо них тем временем протрусил конь без всадника, задел их боком, не спеша свернул в выгоревший дочерна проулок — и был таков.

Они бродили там-сям, порой по уже не раз хоженным местам, держались, все три, за руки — так уже когда-то было, только не припомнить когда: тогда еще пошел снег, и белые, и черные вместе отправились в примолкший лес играть в снежки. Руки они размыкали лишь для того, чтобы указывать и называть.

— Ратуша. — Школа.

— Школа для слепых. — Тюрьма.

— Манеж. — Школа для глухонемых.

— Помнишь, мы как-то проходили тут, а на пригорке сидело сразу трое глухонемых?

И так без конца — старались превзойти друг друга: одна называла одно пепелище, а другая должна была в ответ назвать другое.

— Сумасшедший дом. — Ратуша.

— Нет, нет, ратушу я уже показывала. Послушай, где же мы? А вот это наверняка коновязь капитана Джека Каллоуэя.

— Как могло статься, что коновязь уцелела, а дом не уцелел?

— Наш тоже не уцелел.

— Наверное, Майра, мне надо было тогда тебе сказать…

— Скажи теперь.

— Нас ведь тоже предупредили, когда всех на Виксбергской дороге предупреждали, чтобы они уходили. За два дня. Наверное, генерал Пембертон [14] Генерал Пембертон, командующий Виксбергским гарнизоном. Очевидно, предупреждал о сдаче Виксберга, после которой началось стремительное наступление северян. послал всех оповестить.

— Зря ты об этом сейчас беспокоишься. Да нет, конечно же, мы не могли уйти, — сказала мисс Майра.

Какой-то солдат засмотрелся на нее, но к ним не пошел, и она продекламировала:

Замолчала и стала переглядываться с солдатом.

— Он послал оповестить всех, — продолжала мисс Тео, — генерал Пембертон послал оповестить, чтобы мы ушли, пока они не нагрянули. Ты была тогда в летнем флигеле. Нас предупредили за два дня, но у меня, Майра, не хватило духу сказать тебе. Наверное, я никак не могла осознать, все не могла поверить, что они на самом деле нагрянут и предадут нас на разорение.

— Тео, бедняжечка! А я бы поверила.

— Да нет, ты бы не поверила. И я не больше Далилы могла понять, что это означает. Теперь я, конечно же, вижу, что во всем должна винить себя.

И они гуськом решительно направились прочь из выжженного города, вон из его пределов,

— Ну уж никак не во всем, Тео. А у кого родился Финни? Помнишь? — пылко возразила ей мисс Майра.

— Тсс!

— Если б я не родила Финни, ничего страшного бы не было. Финни бы не…

— Тихо, голубка, ты же знаешь, Финни не твой. Он брата Бентона. И сейчас не время для твоих вечных глупостей. — Мисс Тео шла первой по выжженному городу, вела их за собой. Далила с трудом поспевала за ними, боялась отстать.

— …погиб. Милый Бентон, какой он добрый. Кто бы еще на его месте взял все на себя, — сказала мисс Майра.

— Иначе и быть не могло — я же сказала ему, что на нем ответственность за дитя. Когда на свет появляется дитя, всегда виноват мужчина. Я так и сказала. Господи, можно ли забыть тот страшный день?

— Вот Бентону, если он умер, все забыто. Он и потом был добрый, так и не женился.

— Остался дома, заботился о сестрах. Хотел одного — чтобы его простили.

— Надо же кому-то обо всех заботиться.

— Я ему сказала: пусть не выдумывает, будто он покрыл бесчестьем своих сестер. Сестры на то и созданы.

— Да никакого бесчестья бы и не было. Мы бы могли преспокойно прожить так хоть до самой смерти. Пока они не нагрянули.

— И как — через парадный ход верхом, — сказала мисс Тео. — Будь только Бентон дома!