Яна Матей - Марьяна. Проданная в рабство

Поняв, что я не имею отношения к полиции, девчонки расслабились. Я воспользовалась этим, чтобы выяснить их возраст. Самая маленькая, брюнетка с длинными волосами, ответила первой:

— Мне пятнадцать.

— А тебе?

— Четырнадцать.

— Тебе?

— Шестнадцать.

— Что вы делаете в полицейском участке?

— Мы подали жалобу на тех, кто заставил нас заниматься проституцией.

— Заставил?

— Ну да… Нас же продали.

— Как это — продали?

— Ну, как обычно, продали и все.

— Продали кому?

— Одной женщине.

— Но кто вас продал?

— Другая женщина.

Я была ошеломлена. Эти подростки будничным тоном рассказывали мне, что их продали. Продали! Как скотину! Я ничего не понимала.

— Вы хотите сказать, что кто-то назначил цену и другой человек дал денег, чтобы купить вас?

— Да.

— Как рабов?!

— Ну да.

Все три девочки смотрели на меня так, словно я только что прилетела с планеты Марс. Я была потрясена. Почему полицейские мне ничего не сказали? Наверняка это был уже не первый случай. Я знала, что некоторые проститутки были совсем юными, но то, что они были несовершеннолетними… В Австралии проституция была легальной и строго контролировалась. Правительство регулярно проводило проверки в публичных домах: по моим сведениям, там никогда не работали несовершеннолетние [18] На сегодняшний день ни одна страна не осталась в стороне от секс-трафика. В Австралию, например, привозят женщин из Таиланда и Филиппин. . Да к тому же по принуждению! А тот факт, что их могли при этом продать, вообще не укладывался в моей голове. Никогда я не слышала подобных историй. Как такое вообще возможно? Я не удержалась и спросила:

— И во сколько вас оценили?

— Два миллиона леев.

Меньше, чем за сотню евро! Снова ответила маленькая брюнетка. По ее лицу я поняла, что ей никто никогда не задавал этого вопроса. Ее звали Марьяна. Всхлипывая, она поведала мне свою историю:

— Я искала работу. Подружка отвела меня к одной женщине, которой нужна была девушка, чтобы вести хозяйство и присматривать за ее детьми. Эта дама была очень любезной. Она предложила мне жить у нее, потому что так было удобнее, и я осталась на ночь. На следующее утро за мной пришел мужчина. Он сказал, что нужно уладить кое-какие формальности. Я проследовала за ним до ресторана на выезде из Кампулунга. Мне кажется, нас встретила хозяйка ресторана. С ней был другой мужчина, который осмотрел меня со всех сторон, а потом заявил, что я стою два миллиона. Хозяйка ресторана дала деньги тому, кто меня привел, и приказала следовать за ней на верхний этаж. Там она сказала, что я останусь в этой комнате, сюда будут приходить мужчины, и я должна с ними спать. Если я не буду этого делать, меня побьют.

— Где находится этот ресторан?

— На большой автостоянке, заставленной грузовиками, рядом с памятником Матеясу.

Я прекрасно знала, о какой автостоянке шла речь. Она располагалась возле места, часто посещаемого туристами: румыны одержали здесь знаменательную победу над немцами во время Первой мировой войны, и правительство воздвигло памятный монумент, под которым покоятся останки воинов, найденные на поле брани. На соседствующей с ним парковке делали остановку дальнобойщики — без всякого сомнения, излюбленная клиентура хозяйки публичного дома.

— Ты никогда не выходила из комнаты?

— Комната служила только для секса. А спали мы вместе с другими девочками в задней части ресторана, в помещении, где хранились бутылки.

— Вы были там все трое?

— Да, Илинка и Екатерина тоже работали в ресторане.

Высокая блондинка с голубыми глазами и вторая, очень худенькая девочка, молча кивнули.

— И как вас нашла полиция?

Марьяна продолжила монотонным голосом:

— Я сбежала. Я сама пошла в полицию. Они мне не поверили и отвели обратно в ресторан. Дама поблагодарила их и дала им бутылку вина.

— И что потом?

— Не знаю, что произошло, но несколько дней спустя к нам ворвались полицейские. Они надели наручники на мужчину, который присматривал за нами, и привезли нас в участок.

Позже я узнала, что в полицейском участке Кампулунга произошла утечка информации. Дело было передано на более высокий уровень, где к показаниям Марьяны отнеслись серьезно и организовали облаву. Но сейчас для меня было важно другое. Я была вне себя от злости, что меня никто не поставил в известность. Я открыла дверь и позвала полицейского, который сопровождал меня в эту комнату. Я заговорила с ним резким тоном: