Ольга Шумяцкая - ...И другие глупости

— Я все поняла! Он решил покончить жизнь самоубийством! Иду спасать! — И Мышка решительно двинулась вперед.

Но я схватила ее за куртку.

— Не волнуйся, Мышь! — сказала я и улыбнулась печальной улыбкой великомученицы. — Это ему на один укус.

Интеллектуал прикончил последний бутерброд, опустошил стакан с кока-колой и направился к выходу. Выйдя на улицу, он оглянулся, как бы в поисках кого-то, перешел улицу и уселся на заснеженную лавочку в скверике у фонтана. Из кармана той самой новой куртки он вытащил промасленный пакет и развернул его. В пакете лежали бутерброды с колбасой. Тут требуется маленький комментарий. Надо рассказать о том, какие бутерброды и с какой колбасой любит Интеллектуал.

Интеллектуал любит, чтобы хлебушек был порезан тонко-тонко, почти прозрачно. А хлебушек он любит ржаной, бородинский. Интеллектуал любит, чтобы колбаска была порезана толсто-толсто, в два пальца толщиной. А колбаску он любит телячью, с оливками. И этот хлебушек с этой колбаской он еще к тому же любит сочетать. Когда я делаю ему бутерброд, то беру кусок хлеба, кладу на него кусок колбасы и начинаю обрезать со всех концов. Интеллектуалу важно, чтобы колбаса не перевешивалась через хлеб, а хлеб не выступал из-под колбасы. Ему важно, чтобы они были одинакового размера.

Именно такой бутерброд мы и увидели сейчас у Интеллектуала в руках. А раз такой бутерброд у Интеллектуала в руках, значит, его кто-то сделал. Такой напрашивается логический вывод. А раз кто-то его сделал, значит, этот кто-то Интеллектуала кормит. А раз кто-то в состоянии Интеллектуала прокормить, значит, этот кто-то в состоянии его выдержать. Мысли эти не доставили мне никакого удовольствия, а совсем наоборот. Можно сказать, они окончательно выбили меня из колеи.

Интеллектуал между тем доел свои бутерброды, аккуратно свернул бумажку, выбросил в урну и поднялся. После чего снова нырнул в подземный переход. И мы нырнули вслед за ним. Мы думали, что он опять куда-нибудь из подземного перехода вынырнет и приложится к очередному ларьку в поисках пропитания. Но Интеллектуал ни к чему не приложился. Он закончил выпас. С нахальным независимым видом, насвистывая и напевая, он прошествовал сквозь стеклянные двери и спустился в метро. Этого мы не ожидали. Потому что джип, сами понимаете. Этот джип фактически перекрыл нам кислород. Без него Мурка передвигаться по городу отказывалась и начала намекать на скандал. Скандалы у Мурки получаются хорошо, это всем известно. Она уже приготовилась было открыть рот, но тут Мышка потянула ее за рукав. Мурка оглянулась. Интеллектуал просочился сквозь турникеты и отъезжал вниз на эскалаторе. Погоня становилась бессмысленной.

Домой мы приехали усталые, голодные и понурые. Мурка с Мышкой пошли готовить ужин, а я легла на кровать и принялась плакать. Ну, сами посудите, что у меня получалось. Мой Интеллектуал ночует на чужих подушках, ест чужие бутерброды, а мы два дня скачем по Москве и не можем отследить ни эти подушки, ни эти бутерброды. Плакала я долго, часа два. Потом немножко поикала и чуть-чуть поскулила. Мышка с Муркой ужинали на кухне, и у меня на почве их наплевательского отношения начались судороги. Но они судорог не заметили, так как перешли на чай с тортом «Птичье молоко», поэтому судороги у меня быстренько прекратились за ненадобностью, и я решила повыть. Выла я тоже довольно долго и даже стала подумывать, не выйти ли мне на кухню, не повыть ли прямо перед их носом, а заодно выпить чаю с тортом, но тут они сами явились в комнату. Явились, встали у кровати и принялись смотреть, как я там вою.

— Воет, — сказала Мурка.

— Воет, — с удовольствием согласилась Мышка.

— Несчастная женщина, — сказала Мурка.

— Несчастная, — с удовольствием согласилась Мышка.

— Брошенная, — сказала Мурка.

— Брошенная, — с удовольствием согласилась Мышка.

— Наверное, волосы на себе рвать будет, — сказала Мурка.

— Наверное, — с удовольствием согласилась Мышка.

— Облысеет, — сказала Мурка.

— Облысеет, — согласилась Мышка.

— Хорошо ли это будет? — спросила Мурка и воздела очи небесам.

— Хорошо! — ответила Мышка и мерзко хихикнула.

На этих словах я села в постели, всхлипнула последний раз и строго сказала:

— Пудель на вас! Убейте, гулять не пойду!

Девицы молча вышли в прихожую, молча натянули одежку, молча заковали пуделя в ошейник и молча повели на улицу. Пока они гуляли, я быстренько сбегала на кухню, съела кусочек торта и плюхнулась обратно в постель с выражением глубокой скорби на лице. Вернулись они минут через пятнадцать, все трое в крайне раздраженном состоянии.