Ольга Шумяцкая - ...И другие глупости

— Вот и славно! — ласково сказала Машка и засмеялась плотоядным смехом. — Завтра в девять чтоб был в больнице!

На следующий день водитель взял расчет.

Машка явилась в больницу без пациента. Но не растерялась. Она дождалась, когда преподаватель выйдет из кабинета, тихонько прокралась к зубоврачебному креслу, где томился чужой пациент, и своровала его медицинскую карту. В этой карте она написала медицинское заключение, сама себе поставила зачет и сама себе расписалась. Пришел преподаватель, взял карту, прочитал, решил, что пациент уже отпломбирован, и отправил его домой. Так тот и ушел с дыркой на полрта.

На третьем курсе Машка потребовала, чтобы Лесной Брат купил ей машину. Лесной Брат выдал ей деньги и сказал, чтобы она сама пригнала машину из Финляндии. Машка деньги взяла и отправилась в Финляндию. А Лесной Брат отправил за ней очередного бедного водителя. Ну, чтобы присматривал. Тайно. Подразумевалось, что Машка об этом водителе ничего не знает и таким образом учится самостоятельности. И Машка действительно делала вид, что не знает. А на последней заправке перед границей с Россией забежала в магазинчик и своровала там мягкую игрушку на присоске, и приклеила эту игрушку водителю на лобовое стекло, пока тот сидел в сортире. Она надеялась, что его за эту игрушку заметут и не выпустят из Финляндии. Но его не замели и выпустили. По этому поводу Машка очень расстраивалась и даже перестала с ним здороваться.

После рождения Машки Мурка встретила свою любовь. Это и был Лесной Брат. У Лесного Брата был двухметровый рост и сорок седьмой размер ноги. Мурка напилась пьяной — для храбрости — и призналась ему в любви. Брат ответил в том смысле, что он, Брат, верный супруг и добродетельный отец. Между прочим, двоих детей. Мурке стало сначала плохо, а потом стыдно. Потому что ее вырвало прямо на Лесного Брата. После этого они несколько лет не встречались, а когда встретились — буквально совершенно случайно Брат зашел к Мурке домой, когда та была одна, в этом пункте мне не все ясно, потому что никаких дел у Брата с Муркой не было и встает вопрос, какого черта надо было переться на четвертый этаж после стольких лет страданий, — так вот, буквально совершенно случайно Брат зашел к Мурке домой, и у них все было. Они встречались целое лето почему-то на полустанках и, как утверждает Мурка, бросались друг другу в объятия и стояли неподвижно, невзирая на проходящие мимо поезда. В поездах ехали люди, махали им руками, кричали разные слова и кидались яблочными огрызками. Я их звала полустаночниками.

Осенью Мурка совершила ротацию, и Лесной Брат занял место Первого Блина. С тех пор кончились наши ночные разговорчики. Переселять Лесного Брата в коридорчик на диван Мурка отказалась категорически. В быту Лесной Брат оказался невыносим. Впоследствии Мурка немного приспособилась к его выкрутасам и иногда лупит его ногами по разным местам, чего он, сдается мне, даже не замечает. Невыносимость Лесного Брата состояла в том, что он принципиально не отвечал ни на какие вопросы, а только кряхтел, стонал и рычал.

— В воскресенье едем на дачу? — спрашивала Мурка.

— Кххе-е… — отвечал Лесной Брат. И по сей день отвечает примерно в том же ключе.

Через полтора месяца совместной жизни с Лесным Братом по причине кхеканья пришлось расстаться, и Мурка оперативно вернула на диванчик толстоватого Первого Блина. Без мужа Мурка никак не могла. Так бы вся эта история и закончилась бесславно, если бы однажды Мурка не распахнула входную дверь и не увидела на лестничном окне Лесного Брата. Он просидел там всю ночь, выкурил пачку сигарет и планировал бросаться вниз с четвертого этажа аккурат на склад винно-водочных изделий. Без Мурки он тоже никак не мог. Оказалось, что к детям Лесной Брат не вернулся, а жил все это время в машине, питаясь всухомятку и проходя банно-прачечные процедуры на дому у приятелей. Мурка прослезилась, и жизнь ее вновь повернулась на сто восемьдесят градусов.

С тех пор Мурка стала жить двойной жизнью — тайной и явной. Тайно она каталась с Лесным Братом на машине и время от времени под покровом ночи выводила его в кино. В кино они заходили по очереди — вдруг какие знакомые, все-таки Питер маленький город, — а потом, во время сеанса, Лесной Брат подползал к Мурке в темноте. Однажды Брат задумался и после окончания фильма опрометчиво поднялся во весь рост. Мурка дико вскрикнула, и Брат со всей своей двухметровой высоты рухнул в проход между кресел. Так они и жили. Иногда Мурка проявляла материнскую заботу и пыталась Лесного Брата подкормить. Тогда мы пекли какой-нибудь кекс из концентратов или делали вареники с картошкой. За деланием этих вареников нас как-то застала Муркина свекровь, мать Первого Блина, с которой Мурка, между прочим, очень дружила.