Тони Моррисон - Возлюбленная [litres]

А потом эта девушка выгнала его. Как раз когда все сомнения, сожаления и незаданные вопросы куда-то разом отступили, через много-много дней после того, как он поверил, что собственной волей заставил себя жить, и как раз там, где он наконец захотел пустить корни. Она гнала его из одной комнаты в другую, из дома — в сарай. Швыряла его, как старую тряпичную куклу.

Сидя на крыльце бывшей бакалейной лавки, а ныне церкви, подвыпивший, и мучаясь от безделья, он вполне мог разрешить себе подобные мысли. И вообще подумать: неторопливо, со всякими «а что, если», которые врезаются глубоко, но не дают достаточно твердой опоры, чтобы можно было за нее уцепиться. Так что он держался сам за себя, вцепившись одной рукой в кисть другой. То, что он, проходя мимо жизни этой женщины, в эту жизнь вошел и позволил ей войти ему в душу, как раз и явилось причиной его падения и краха. Желание прожить оставшиеся годы с настоящей, принадлежащей только ему женщиной было совершенно новым, и когда он это желание утратил, ему хотелось только оплакивать свою потерю и думать глубоко и неторопливо, хотя подобные мысли и не давали возможности обрести хоть какую-то опору. Когда он плыл по течению, думая только о том, где в следующий раз поесть и переночевать, когда все воспоминания были плотно упакованы и спрятаны у него в груди, чувства утраты не возникало, как не возникало и ощущения, что он неудачник. Все, что могло получиться, как-то получалось. Теперь он пытался понять, когда же это все пошло наперекосяк, и понял, что, начиная с того их плана, все действительно шло не так, хотя план был очень хороший. Разработанный в мельчайших деталях, с учетом всех возможных ошибок и просчетов.

Сиксо, снова заговоривший по-английски, собирая лошадей в табун, рассказывал Халле то, что сообщила ему женщина с тридцатой мили: семеро негров с ее фермы и еще двое с другой отправляются на Север. Эти двое уже проделывали такое раньше и дорогу знают. Одна из этих двоих готова ждать их в кукурузе, когда урожай достаточно подрастет; она будет ждать всю ночь и половину следующего дня и, если они придут, отведет их к поезду, где будут спрятаны остальные беглецы. Она даст знать, когда придет в кукурузу: затрещит, как гремучая змея. Сиксо был твердо намерен бежать, и его женщина — тоже; Халле собирался вместе со всей семьей. Поль Ди и Поль Эй сказали: им нужно время, чтобы подумать, поразмышлять, к чему они придут в итоге; как будут жить дальше; будет ли у них работа; у кого они будут ночевать и не стоит ли им попытаться найти Поля Эф, хозяин которого вроде бы жил где-то на «большой реке». Они просят на обсуждение всего одну ночь, а потом скажут, что решили.

Теперь им нужно только дождаться наступления лета, когда кукуруза поднимется во весь рост. И еще полнолуния.

И еще. Не лучше ли выйти затемно, чтобы с рассветом уже быть в пути и таким образом получить некоторую фору? Или все же лучше отправиться на рассвете, когда все будет видно? Сиксо не доволен последним вариантом. Если выйти ночью, будет больше времени; к тому же ночь защищает их своей чернотой. Он даже не спрашивает, не боятся ли они. За оставшееся время он умудряется несколько раз сбегать ночью в кукурузу и спрятать возле ручья одеяла и два ножа. Сможет ли Сэти перейти вброд ручей? Сиксо отвечает, что к тому времени, как кукуруза поднимется во весь рост, ручей совершенно пересохнет. У них, правда, совсем нет еды, чтобы отложить впрок, но Сэти обещает добыть кувшин сахарного сиропа или патоки и немного хлеба, когда срок подойдет. Она только просит, чтобы одеяла непременно были на месте; они понадобятся, чтобы пристроить малышку ей на спину и дать детям возможность укрыться во время поездки. Запасной одежды у них, конечно, нет, только та, что на них. Ни у кого нет и башмаков. Ножи помогут им прокормиться, но на всякий случай они прячут в тайник веревку и котелок. В общем, хороший план.

Они наблюдают за учителем и запоминают, когда он и его ученики приходят и уходят: нужно точно знать — когда и куда они отправляются и сколько времени отсутствуют. Миссис Гарнер, страдая по ночам бессонницей, утром обычно спит глубоким сном. В отдельные дни учитель занимается с учениками до завтрака. Раз в неделю они не завтракают — идут за десять миль в церковь, рассчитывая по возвращении на обильный обед. После ужина учитель обычно пишет что-то в своей записной книжке, а его ученики чистят и точат инвентарь. Самый ненадежный человек — Сэти, потому что ее в любое время может позвать миссис Гарнер, даже ночью, когда боль, слабость или невыносимое одиночество не дают ей покоя. Итак: Сиксо и оба Поля отправятся в кукурузу сразу после ужина и будут ждать у ручья женщину с тридцатой мили. Халле приведет Сэти и троих детей перед самым рассветом — но до восхода солнца и до того, как куры и коровы проснутся и потребуют внимания; так что, когда над кухонной плитой появится первый дымок, все они будут уже у ручья или даже переправятся через него. А если миссис Гарнер и понадобится ночью Сэти, то Сэти будет на месте и придет к ней. Остается только дождаться лета.