Джеймс Клавелл - Ураган. Книга 1. Потерянный рай

Стоявший за ним иранец и тот, что стоял позади него, разразились руганью, торопя охранника, чтобы он не заставлял их ждать на холоде. Один из полицейских начал пробираться в их сторону, поэтому Росс решил рискнуть и с проклятием протолкнулся вперед, следующий иранец – за ним, потом – следующий, и они миновали рогатку. Охранник с зеленой повязкой зло прокричал им вслед грубое ругательство, потом повернулся и занялся другими в очереди.

Прошло некоторое время, прежде чем Росс задышал спокойно. Он старался не спешить, глаза его все время искали ее впереди. Азаде нигде не было видно. Мимо проезжали машины и грузовики, натужно ревя моторами на подъеме или слишком быстро спускаясь вниз, время от времени заставляя людей шарахаться в сторону и поливать водителей неизбежным потоком проклятий. Человек, стоявший за ним в очереди у заставы, поравнялся с ним; пеших путников на дороге становилось меньше: многие сворачивали на тропинки, которые вели к лачугам у дороги или к деревням в лесу.

– Этот олух из «зеленых повязок» – настоящий сын собаки, – заговорил иранец с тяжелым акцентом. – Вы правы, ага, им следует заниматься Божьим трудом – трудом имама, а не Абдоллы-хана.

Росс тут же насторожился:

– Кого?

– Я сам родом из Астары, и по вашему выговору я знаю, что вы не из Астары, ага. Астарцы никогда не станут мочиться в сторону Мекки или повернувшись к Мекке спиной. Мы в Астаре все добрые мусульмане. По описанию вы, должно быть, и есть тот диверсант, за которого хан назначил большую цену. – Голос иранца звучал безмятежно, с любопытствующей дружелюбностью, на плече у него болталась винтовка «энфилд». – (Росс ничего не сказал, только хмыкнул, не сбавляя шага.) – Да, хан дает за вашу голову хорошую цену. Много лошадей, отару овец, десяток, если не больше, верблюдов. Для простых людей – шахский выкуп. И за живого выкуп еще больше, чем за мертвого: больше овец, лошадей и верблюдов, достаточно, чтобы жить вечно. Но где эта женщина Азаде, его дочь, та самая, которую вы похитили, вы и ваш напарник?

Росс взглянул на него разинув рот, и иранец весело хмыкнул:

– Вы, должно быть, очень устали, что так легко себя выдали. – Внезапно его лицо озлобилось, рука скользнула в карман старой куртки, вытащила оттуда револьвер и ткнула его в бок Россу. – Пройдите вперед меня на один шаг, не пытайтесь бежать или выкинуть еще что-нибудь, я просто выстрелю вам в спину. Так, где женщина? За нее тоже обещана награда.

В этот момент грузовик, спускавшийся сверху, выскочил из-за поворота, опасно накренившись, выехал на встречную полосу и полетел прямо на них, громко сигналя. Люди бросились врассыпную. Реакция Росса была более быстрой, чем у противника: он сделал шаг в сторону, двинул иранца плечом в бок, и тот полетел под колеса грузовика. Грузовик сбил его, переехал сначала передними колесами, потом задними и, визжа тормозами и входя в занос, остановился в сотне шагов ниже по дороге.

– Да хранит нас Аллах, вы видели? – воскликнул кто-то. – Он бросился прямо под колеса.

Росс оттащил тело с дороги. Револьвер исчез в снегу.

– Эта жертва Аллаху ваш отец, ага?

– Нет… нет, – с трудом выговорил Росс, борясь с паникой. Все произошло так быстро. – Я… не знаю его. Никогда не видел его раньше.

– Клянусь Пророком, как неосторожны эти путники! У них что, глаз нет? Он мертв? – крикнул издалека водитель грузовика, поднимаясь к ним. Это был бородатый, смуглый человек в грубой одежде. – Аллах свидетель, он сам бросился мне под колеса, все это видели! Вы… – сказал он Россу, – вы были рядом, вы должны были это видеть.

– Да… да, так оно и было, я шел позади него.

– На все воля Аллаха. – Водитель радостно зашагал обратно: все было правильно, и делу конец. – Его превосходительство все видел. Иншаллах!

Росс протолкался через небольшую толпу путников, которые предпочли остановиться и посмотреть, что случилось, и зашагал вверх по дороге, стараясь собраться и сосредоточиться и не оглядываясь назад. Пройдя поворот, он прибавил шагу, спрашивая себя, правильно ли было отреагировать так быстро, практически не думая. Но этот человек продал бы ее, продал бы их обоих. Забудь о нем, карма есть карма. Еще один поворот – Азаде по-прежнему не видно. Его тревога возрастала.

Здесь шоссе изрядно петляло, и подъем был крутым. Он прошел несколько лачуг, полускрытых краем леса. Тощие собаки рылись в мусоре. Тех, что приближались, он отгонял криками и ругательствами: многие из них, как правило, были заражены бешенством. Еще один поворот. Пот заливал ему глаза. И тут он увидел ее, она сидела на корточках у обочины и отдыхала, как любая из дюжины старух рядом с ней. Она увидела его в ту же секунду, качнула головой, предостерегая, встала и двинулась дальше по дороге. Он приблизился ярдов на двадцать и зашагал следом. Тут позади них раздалась стрельба. Вместе со всеми остальными они остановились и обернулись, но ничего не увидели. Застава осталась далеко внизу, без малого за милю отсюда. Через мгновение стрельба стихла. Никто ничего не сказал, люди лишь стали более поспешно подниматься в гору.