Джеймс Клавелл - Ураган. Книга 1. Потерянный рай

– Меня чертовски нервируют мои фальшивые бумаги, Том. Черт, мне сто́ит только рот открыть, и сразу становится ясно, что никакой я не британец. Все мои визы и разрешения просрочены. У некоторых ребят тоже, но я тут единственный американец, я и в школе тогда рассказывал про Штаты, а чертовы муллы и Хомейни кричат, что я Сатана – это я-то, который всю жизнь был добропорядочным католиком, черт бы меня побрал! Я тут ночами не сплю.

– Так что ты раньше об этом молчал? Тебе и не нужно здесь оставаться, Род. Двести двенадцатый должен лететь завтра. Почему бы тебе не отправиться вместе со Скотом? Как только доберешься до Эль-Шаргаза, можешь перевестись на работу в Нигерию или вообще куда захочешь.

Некоторое время Родригес молчал с безрадостным лицом.

– Мне бы это подошло, Том. Конечно. Если ты сможешь об этом договориться, то снял бы огромный груз с моей души.

– Считай, что дело в шляпе. Нам все равно придется посылать механика, так почему не тебя, ты старший.

– Спасибо, Том. Вот спасибо! – Родригес просиял. – Я только подтяну ножную педаль, пташка будет как новая.

Лочарт увидел, что на грузовой вертолетной площадке трубы уже подготовили к отправке. Двое иранских рабочих ждали, чтобы зацепить подвесной крюк вертолета за рым-болт. Том уже полез в кабину, но остановился, заметив на тропе из деревни ярдах в ста двоих, которые шагали к базе, – Ничак-хан и с ним еще один иранец с карабином. С этого расстояния было нетрудно разглядеть на его рукаве зеленую повязку.

Лочарт двинулся им навстречу, готовя свой мозг к тому, чтобы думать и говорить на фарси.

– Салам, Ничак-хан, салам, ага, – поприветствовал он и второго гостя, тоже бородатого, но гораздо моложе.

– Салам, – сказал Ничак, – вам дали время до пятого заката.

Лочарт постарался скрыть свой шок. Сегодня был вторник, пятый день будет воскресенье.

– Но, ваше превосходительство, э…

– До пятого заката, – сказал человек с зеленой повязкой без всякой вежливости. – В священный день вам запрещается работать или летать, лучше воздайте хвалу Аллаху, а после пятого заката, считая от сегодняшнего вечера, если все чужеземцы и их вертолеты не уйдут отсюда, база будет сожжена.

Лочарт взглянул на него. Позади иранца стояла их кухня, из нее вышел Жан-Люк и направился к ним.

– За четыре рабочих дня будет очень трудно управиться, ага, и я не думаю…

– Иншаллах.

– Если мы уйдем, все вышки тоже должны будут закрыться. Только мы можем обслуживать их и работающих там людей. Это нанесет ущерб Ирану, это…

– Исламу не нужна нефть. Чужеземцам нужна нефть. Пять закатов. Да падет вина на вашу голову, если вы останетесь!

Ничак-хан искоса взглянул на своего молодого спутника, потом сказал Лочарту:

– Ага, я хочу отправиться с этим человеком, чтобы увидеть начальника итальянских чужеземцев. Я бы хотел отправиться прямо сейчас, пожалуйста.

– Почту за честь, – ответил Лочарт, думая про себя: Миммо Сера провел в этих горах много лет, он будет знать, что делать. – Я должен доставить груз труб на вышку «Роза»; мы можем вылететь немедленно.

– Трубы? – грубо переспросил молодой иранец. – Не надо никаких труб. Мы полетим прямо так. Никаких труб.

– «Иран ойл» говорит, что трубы нужны, значит трубы туда и полетят, или вы не полетите! – сердито выпалил Лочарт. – Аятолла Хомейни приказал, чтобы добыча нефти была восстановлена, почему комитет не подчиняется его приказу?

Юноша вдруг посмотрел на хана, который спокойно произнес:

– На все воля Аллаха. Аятолла есть аятолла, комитеты подчиняются только ему. Давайте отправляться, ага.

Лочарт оторвал взгляд от молодого иранца:

– Хорошо. Мы вылетаем немедленно.

– Салам, Ничак-хан, – сказал Жан-Люк, подходя к ним. – Том, каков ответ? – спросил он по-английски.

– До заката в воскресенье. Мы должны убраться до того времени, и нам запрещено летать в пятницу.

Жан-Люк проглотил готовое вырваться ругательство.

– И никаких переговоров?

– Никаких. Если только тебе не захочется поспорить с этим сучонком.

Юноша с карабином вызывающе уставился на Жан-Люка:

– Скажите этому сыну собаки, что от него дурно пахнет.

Лочарт уловил легкий запах чеснока.

– Он говорит, что твои кулинарные ароматы великолепны, Жан-Люк. Послушай, они хотят отправиться и поговорить с Миммо Серой. Я вернусь сразу же, как только смогу, тогда мы решим, что делать дальше. Нам пора, – сказал он на фарси и открыл дверцу в пассажирский отсек вертолета.