Ноэль Хиллиард - Клочок земли

— Эх, мне бы такую штуку отколоть!

На что ребята поспешили ответить:

— Но это же был Эруа. Знаешь, Эруа Уилсон…

— А, — сказал мальчик, — понимаю.

Эруа это доводило до бешенства, у него так и чесались руки поколотить их всех. Ну ладно бы еще европейцы, от этих белых злюк можно всего ожидать, но он не мог понять, почему к нему за последние недели изменили отношение и маорийцы. Он подозревал, что это исходит от их родителей и связано со слухами, будто он ворует деньги из молочных бидонов.

И он задумал отомстить. Он пошел в магазин, купил плитку шоколада и мороженое с вафлями и с небрежным видом вернулся на школьный двор, смакуя на ходу свои лакомства и стараясь изобразить на лице максимум удовольствия. Ни у кого из школьников не водится столько карманных денег, сколько у него — говорил весь его вид. Отец всегда давал ему полкроны, а то и целую крону. Он облизывался и причмокивал, расхаживая по школьному двору от одной кучки ребят к другой, но все его усилия пропадали даром. Никто не попросил у него даже кусочка шоколаду. Мельком взглянув на него, ребята продолжали играть в камешки. Он слышал, как кто-то из них пробормотал: «Молочный бидон».

Ему захотелось привлечь к себе внимание.

— А мой отец умеет летать на реактивных самолетах! — крикнул он.

— Ха! — засмеялся Фрэнки Коллинс. — Сейчас и войны-то нет.

— А вот и есть! Есть! Я сам видел в кино. Мой отец летает на реактивных.

Он понял, что опять терпит поражение. Разговор, обещавший вначале некоторое развлечение, утратил для них интерес, и ребята разбились на партии, чтобы идти играть в футбол.

— Мой отец умеет летать на самых быстрых в мире самолетах!

Но ребята уже ушли. Будто его и не было вовсе. Эруа поплелся в уборную и, усевшись на стульчак, с печальным видом стал жевать свой шоколад.

После большой перемены все дети пришли в класс веселые. Они сложили учебники, протерли доски влажными тряпками, убрали все школьные принадлежности в шкафы, выгребли золу из печки и сдвинули парты к стене. Мистер Скотт вынул из шкафа плащи, резиновые сапоги, свитера, скопившиеся там за прошедшую четверть.

— Это чей? Метки нет. Размер твой, Джо. Не твой ли?

Прозвонил звонок. Дети стояли с ранцами в руках посреди класса, где теперь очень гулко раздавался каждый звук. Мистер Скотт сказал:

— Итак, наши занятия окончены, начинаются двухнедельные каникулы. Будьте осторожны, играя у дорог, не забывайте о грузовиках: прежде чем перейти дорогу, остановитесь и посмотрите в обе стороны. Велосипедисты, не гоняйте по тротуарам. Не забудьте в первый день после каникул принести с собой все учебники. Надеюсь, все вы хорошо проведете время… Желаю вам всего доброго.

— Всего доброго, сэр!

Дети стремглав бросились к двери. Эруа пропустил всех вперед. Когда класс опустел, мистер Скотт вынул несколько книг из ящика своего стола, положил в папку, застегнул на папке молнию и прошел в прихожую за своим пальто. Эруа дожидался его у двери.

— Хэлло, ты, кажется, особенно не спешишь домой?

— Нет, сэр!

— Разве ты не рад каникулам?

— Лучше в школу ходить.

Мистер Скотт накинул на шею красное шелковое кашне и стал надевать пальто.

— Ты едешь куда-нибудь на каникулы, Эруа?

— Никуда я не еду.

— Ну, я уверен, что ты хорошо проведешь время. Товарищей будет много, наиграешься вдоволь.

— Вы вернетесь к нам в следующей четверти, мистер Скотт?

— Конечно, — сказал учитель, не взглянув на Эруа. — А кто тебе сказал, что я не вернусь?

Эруа радостно улыбнулся.

— Я очень боялся, что вы вдруг уедете.

— Конечно, я уеду на неделю-другую. Но к следующей четверти я вернусь.

— Красота!

Учитель нагнулся за своей папкой. Эруа мучительно старался придумать, как бы задержать его еще немного.

— А я могу водить грузовик, — сказал он.

— Да?

— Я даже могу водить большой бульдозер.

— Да ну…

— Я запросто могу водить десятитонный грузовик!

— Ну идем, Эруа. Я должен запереть дверь.

Учитель закрыл парадный вход и повернул ключ. Эруа смотрел, как мистер Скотт пересек школьный двор и скрылся в учительской. Тогда Эруа поправил на плечах ранец и пошел домой.

Около ворот группа мальчиков играла в салки.

— А я последним говорил с мистером Скоттом перед каникулами! — с гордостью объявил им Эруа.

Ребята даже не взглянули на него.

Эруа бросил ранец на скамью и обвел взглядом кухню. В раковине была свалена грязная посуда, грязные чайные полотенца, пустые бутылки, остатки пищи — овощные очистки, кости, обрезки жира, корки хлеба. Плита вся в белых потеках от подгоревшего молока и овсянки. Пол не мешало бы подмести. Затхлый запах, стоявший на кухне, исходил, однако, не от испорченных продуктов, а от засохших растений, что стояли в горшках на подоконнике. Мать его очень гордилась ими, но с тех пор, как она умерла, никто ни разу не вспомнил о том, что их нужно полить, и теперь они все сморщились, побурели, засохли и ужасно воняли. Эруа с удовольствием выбросил бы их, но он боялся, что ему попадет за это от отца.