Ноэль Хиллиард - Клочок земли

Билл появился уже почти в сумерки, он широко улыбался и привез с собой полдюжины пива. Они пили его вместе с Эрни из чайных кружек.

— И подумать только, как это человек моего возраста может свалять такого дурака! Вы знаете, что у меня было? Засорение желудка! — Билл скорчил гримасу и похлопал себя по животу. — Они очистили мне желудок какой-то дрянью, и теперь я чувствую себя новехоньким… В другое время я не возражал бы полежать недельку-две да посмотреть, как вокруг меня суетятся сиделки, — добавил Билл после ухода Эрни. — Но нам надо кончать работу, пока держится погода. За безделье нам не платят, а дожди, по-моему, на носу.

Билл сделал несколько глотков пива.

— Сдается мне, что причиной всему картошка, которую мы ели последний раз… Ну а кто в тот день готовил чай?

— Ты.

— В самом деле? Должно быть, я теряю квалификацию повара.

Поставив ноги на очаг, они осушили по паре бутылок пива. Фила так и подмывало сказать своему другу, как он рад его возвращению, но он не мог заставить себя произнести эти слова. Билл же только спросил:

— Черт побери, да что с тобой? Ты бы мог в любое время переехать к Эрни и пожить там, как тебе хотелось в самом начале.

Однако Филу уже не хотелось этого.

Он выложил почки из консервной банки на сковороду и очистил лук, собираясь позднее добавить его в кушанье. Нарезая хлеб, он отодвинул тарелку с луком, так что она оказалась недалеко от Билла. Вскоре Фил заметил, что стол продолжает покачиваться, хотя он уже перестал орудовать ножом. Он поднял глаза и обнаружил, что Билл, поставив локти на стол, берет ломтики лука и втирает его в сбою лысеющую голову.

— Эй! — заорал он. — Ты что, считаешь, что я здесь для того, чтобы готовить для тебя этот вонючий восстановитель волос?

— Говорят, помогает. Я даже читал в газете, что у одного парня из Данедина от лука снова выросли волосы.

— Ну и чисти его сам.

Фил взял тарелку и высыпал лук на сковородку, где уже жарились почки. Ухара наполнилась восхитительным ароматом.

— Что у нас на сладкое?

— Чернослив. Он в котелке, что у тебя над головой.

Чернослив был все в той же посуде, в которой его когда-то сварил Билл. Он снял его, понюхал и сказал:

— Это уж твоя промашка. В твоем-то возрасте пора бы знать, что такие продукты нельзя оставлять в металлической кастрюле. Они же портятся. Попробуй и скажи, можно ли это есть.

Фил был уверен, что чернослив не испортился. Он взял пальцами пару слив и съел.

— Вот, пожалуйста. Ты что, считаешь, что я должен служить для тебя подопытной свинкой?

— Так чернослив-то варил ты! — засмеялся Билл.

— Ничего подобного! Ты! В тот же вечер, когда и картошку.

— Верно! Я, должно быть, действительно теряю квалификацию, — опять рассмеялся Билл. — Удивительно, чем только была занята у меня башка в тот вечер! Ну а вообще-то как ты себя чувствуешь?

— Все в порядке. Садись, еда готова.

В тот день, когда они заканчивали работу, погода стояла мрачная и очень холодная. Равнины затянуло тучами; ветер нес с гор колючие мелкие камешки. Они растянули последний моток проволоки и прикрепили ее к столбам; к трем часам дня все было кончено. Билл, как всегда, тщательно осмотрел сделанное, а Фил собрал и проверил инструменты.

По дороге к дому Билл предложил взглянуть на угловую стойку у реки, поставленную Филом на второй день работы.

Ветер дул по узкому ущелью порывами, сгибая деревья, вода казалась ледяной. Столб дюймов на тридцать погрузился в реку. Билл потрогал проволоку и сказал, что нужно поставить дополнительную стойку.

Фил взглянул на воду и поежился от холода. Затем он вспомнил, с какой гордостью его друг относится к своей работе.

— Нужно так нужно, — согласился он. — Молодежь должна приносить жертвы.

Он разделся донага, взял инструмент, проволоку, подпорку, кувалду и полез в реку. Закреплять проволоку под водой было трудно, но еще труднее оказалось забивать подпорку молотом.

Билл сидел на берегу и посмеивался.

— Ты подожди, не выходи, — предложил он. — Могут подойти Эрни со своей хозяйкой и ребятами. Ну и видик же у тебя!

Фил заподозрил подвох. Он не сомневался, что нет никакой необходимости ставить подпорку, потому что они всегда надежно укрепляли прокладками стойки изгороди, расположенные по дну оврагов.

— Над чем ты смеешься, старый греховодник?

Билл схватился за бока и хохотал так, что на глазах у него выступили слезы.

— Ты помнишь, как, едва приехав, принялся устанавливать тут свои законы, собирался жаловаться в профсоюз, грозил устроить скандал? А я старался растолковать, в каких случаях люди вроде тебя должны быть довольны тем, что есть. Я привел в пример женщину: чем больше ей хочется сказать «да», тем сильнее она отбивается. Ты не согласился со мной. Куда там! Уж тебя-то никто не заставит раздеться, если ты сам не захочешь. Ну а сейчас… Да ты только взгляни на себя!