Сергей Антонов - Трудный день

Вася почувствовал горячее дыхание Ленина на своих пальцах, видел на его затылке слегка курчавившиеся волосы, видел сильные плечи и шею… Вот так рассматривали бабочку, которую он поймал в то воскресенье, Гриша, Оля и Цыганок… А взрослые так не рассматривают. Ни один из них…

— Великолепный махаон! — еще раз похвалил Владимир Ильич, отрываясь от Васиных теплых ладошек.

Он взял мальчика за руку и пошел с ним дальше. Облачко, похожее на рыбу с длинным хвостом, растянулось, стало бесформенным. Зато выползло другое — похожее на толстый, приплюснутый гриб-боровик.

Ленин спросил Васю:

— Не устал?

— Я-то? Я, Владимир Ильич, весной и летом с утра до вечера бегаю…

— А уроки сами делаются?

— Какие уроки! Нам мало задают на дом.

— Почему же?

— Так это при царе угнетали, а теперь не угнетают…

— Вот как? Интересно! «Не угнетают»? — Ленин рассмеялся.

— Нет…

— А какие песни вас учат петь?

— А вот эту… «Кто был ничем, тот станет всем…»

— «Интернационал»?

— Ага.

— А еще?

— Еще?.. — Вася задумался. — Больше никаких… Так, дома сами поем всякие…

— Какие же?

— Про Ермака, «Есть на Волге утес…».

— Хорошие песни.

— Мне тоже нравятся, Владимир Ильич.

— Хорошие песни, Вася, — повторил Ленин, вспоминая, как и он давным-давно пел эти песни.

Он отдыхал, наслаждаясь добрым солнечным днем, возможностью гулять под голубым светлым куполом, слушать пение жаворонков, трогать сухую, жесткую ручонку Васи, дышать полной грудью теплым, духовитым воздухом лугов и лесов.

— Прекрасный день… Прекрасный день… — повторял Ленин, с удовольствием думая о завтрашнем утре, когда он сядет за стол и возьмется за дела. И с особенным интересом — за одно из них. — Прекрасный день…

Все уйдет: бесконечное подполье, почти круглосуточная беготня по студенческим и рабочим кружкам, конспиративным квартирам, томительная ссылка, будни — и подчас мелочные, — эмиграции, война, борьба с разрухой и голодом — все, все уйдет, как бы оно ни было значительно. Все это лишь черновая работа, расчистка площадки, на которой нужно строить новый мир.

И как ни преуспела партия раньше в великой, но все же лишь подготовительной работе, сейчас призвание ее в другом — строить, созидать. Ради этого был разрушен старый мир…

Ведь главное не в том, сколько камней и мусора убрал с площадки, главное — какое здание воздвиг.

Только сейчас, в двадцатом году, можно было приступить к выработке и осуществлению плана созидания.

Дело, о котором с таким удовольствием и наслаждением думал Ленин в воскресный день, был план электрификации России, основа единого общего плана восстановления.

Мысль об его осуществлении — одна из самых дорогих для него. С особым интересом читал он книги и статьи об электрификации. К сожалению, это были немецкие и английские книги, и авторы их исходили из наличия в стране мощной промышленности, хорошо поставленного сельского хозяйства, капитала. Ничего подобного не было в России и в помине. И тем интереснее, дерзновеннее была мысль. Без ее осуществления двигаться вперед невозможно.

В декабре 1917 года, когда Советская власть только-только становилась на ноги, Ленин в затихшем ночью Смольном расспрашивал известного энергетика Винтера о новых достижениях в производстве и применении электрической энергии. В беседе обсуждалась идея строительства мощной электростанции на Шатурском торфяном массиве под Москвой. Месяца через полтора в разгар немецкого наступления на Псков, когда, но сути дела, Петроград стал чуть ли не прифронтовым городом, Владимир Ильич просил другого энергетика, Графтио, разработать смету на строительство Волховской гидростанции… Первые шаги…

И вот, наконец, в феврале этого года была утверждена Государственная комиссия по электрификации России во главе с Глебом Максимилиановичем Кржижановским. Ленин с интересом следил за ее работой, помогал ей.

К Глебу Максимилиановичу, жившему на улице Садовники, 30, по настоянию Ленина был проведен телефон. Владимир Ильич написал в телефонограмме в Народный комиссариат почт и телеграфов: «Прошу провести возможно скорее прямой провод… Об исполнении прошу уведомить. Пред. СНК В. Ульянов (Ленин) ».

Все время думая о реализации плана, Ленин часто звонил Кржижановскому, писал записки, письма.

В марте:

«Глеб Максимилианович!

Просмотрев заявление ГОЭЛРО, подумав над вчерашней беседой, я прихожу к выводу, что оно сухо .