Сергей Антонов - Трудный день

Терентьев не столько видел его сейчас, сколько помнил: на вывесках государственных учреждений, на важных бумагах, на монетах, даже на вывесках аптек — еще так недавно везде был этот хищный орел.

И тотчас же Иван Григорьевич вспомнил о художнике и сказал:

— Слышь, Петя, а у нас будет свой герб…

— Какой же, Иван Григорьевич? — спросил Донцов и посмотрел на орла.

— Не знаю… Красивый, должно быть… Пойдем, пора…

Ленин поднялся из-за стола, за которым он что-то быстро писал, и вышел навстречу немного скованным от волнения посетителям.

— Прошу вас, прошу вас!.. Военком — вы? — живо обратился Владимир Ильич к Донцову с его подчеркнуто отменной выправкой.

— Нет, товарищ Ленин! — отчеканил Донцов, щелкнув каблуками. — Военком — товарищ Терентьев, — и широким жестом представил военкома.

Терентьев тоже приставил ногу, вытянулся.

— Садитесь, — предложил Ленин и весело улыбнулся. — Не угадал! — сказал он, четко разделяя слоги. — Интуицией, видите ли, хотел блеснуть!

У посетителей спало напряжение, они переглянулись, как бы подбадривая друг друга, а Владимир Ильич попросил рассказать, как идет организация новых частей Красной Армии. Лицо у Ленина было утомленным, нездорового, сероватого оттенка, в мелких морщинках. Теперь, когда он приготовился слушать, это стало особенно заметно.

Иван Григорьевич откашлялся и, стараясь сделать приятное Владимиру Ильичу, порадовать успехами, начал:

— Наш военкомат, Владимир Ильич, призыв ваш старается выполнить, как и надлежит быть. Существовали у нас отряды Красной гвардии… Из тех отрядов наш военкомат сформировал воинские части и подразделения.

— Регулярные, — уточнил Донцов.

— Да, регулярные части и подразделения, — поправку Иван Григорьевич принял как должное и продолжал: — Размещены они в казармах. Казармы, правда, старорежимные, но мы, что могли, сделали — подновили, подкрасили, побелили и так далее.

— В каждой, товарищ Ленин, организовали красный уголок, — пользуясь паузой, вставил свое слово Донцов, — что отличает нашу советскую казарму от царской.

Иван Григорьевич в знак того, что это действительно так, кивнул, а Донцов, восприняв это как одобрение, уже вдохновенно, четко и громко продолжал, явно гордясь успехами и делами военкомата, упиваясь возможностью показать и себя:

— Докладываю вам, товарищ Ленин, что наш военкомат, кроме этого, формирует новые полки, а именно: Варшавский красный полк, — чеканил Донцов каждое слово, — Лодзинский красный полк, Краковский красный полк.

Иван Григорьевич, не спускавший глаз с Ленина, улыбнулся, заметив, с каким интересом и удовлетворением слушал Председатель Совета Народных Комиссаров четкий доклад его помощника.

— Дела у вас идут, — сказал радостно Владимир Ильич, — но откуда, если не секрет, берете и, самое главное, будете брать оружие и обмундирование? Это же тысячи шинелей, тысячи сапог, тысячи винтовок.

— Да, товарищ Ленин! Тысячи! — подтвердил Донцов. — Но можем доложить вам, товарищ Ленин, у нас обмундирования хватит!

— Любопытно! — все больше заинтересовываясь, сказал Ленин и подался к Донцову. — Фронт задыхается от нехватки оружия и обмундирования.

— В нашем районе, товарищ Ленин, — с подъемом продолжал Донцов, — дислоцирована большая военно-вещевая фабрика с огромными запасами.

— Ого! — удивился Владимир Ильич. — Так, так… Продолжайте…

— Оружие ремонтируем на механических заводах, которых в районе насчитывается, товарищ Ленин, порядка шести.

Донцов кончил, а Ленин все словно вслушивался в его слова. И вдруг проговорил, недоумевая:

— Феодальные уделы… Местничество…

Как показалось посетителям, Ленин на время ушел в себя. Потом, что-то решив, сказал:

— И это, видно, не только у вас… Так?

Ни Донцов, ни Терентьев не ответили.

— Получается, товарищи, нетерпимое положение… Но, простите! Продолжайте, товарищ Донцов.

Иван Григорьевич и Донцов сразу насторожились, в еще неясной, но уже ощутимой тревоге посмотрели друг на друга. И молчали.

— Простите, товарищ Донцов… Продолжайте, пожалуйста… — напомнил Ленин.

Донцов как-то сразу вдруг утратил свою выправку и подтянутость и уже без прежнего подъема продолжал докладывать о делах военкомата, на которые он еще не мог посмотреть другими глазами.

Едва Донцов кончил, Ленин ударил пальцами по столу:

— Да, действительно получается, товарищи, нетерпимое положение. Не-тер-пи-мое!

Он встал: