Арчибальд Кронин - Три любви

– Неужели? – с дьявольским сарказмом спросила она.

Он уставился на нее:

– Понимаю, что именно вы чувствуете. Но вы не останетесь внакладе. Я об этом позабочусь. – Он с многозначительным видом оглядел скудную обстановку комнаты. – Я пришлю вам для дома мебелишку, ковров и всякой всячины. Вот увидите! Я пришлю вам…

– Замолчите! – в ярости выкрикнула она. – Вы думаете, мне нужна ваша чертова благотворительность – мне или моему мальчику?

У него отвисла челюсть.

– Благотворительность? Ах, вы не знаете меня, – отрывисто проговорил он, – и не знаете мою Рози!

– И никогда ее не узнаю! – резко возразила Люси.

– Что… что?.. – Задетый за живое, он побагровел до корней волос. – Господи, мэм, – с чувством произнес он, – мужчина, которому достанется моя Роуз, будет счастливчиком!

Люси сочувственно взглянула на Тулли.

– Мой сын не станет этим счастливчиком, – откликнулась она тихим серьезным голосом.

Потом встала и пристально посмотрела на него.

– Боже правый, вы действительно не в себе! – утратив уверенность, прерывистым голосом произнес он. – Такая возможность бывает раз в жизни. И я сделаю для него то, что предложил. – Он протестующим жестом вскинул руку. – Давайте сразу перейдем к делу, мэм. Я люблю свою дочь и желаю ей счастья. Вот почему я здесь. Ну что, пойдете вы мне навстречу?

– Нет! – горячо возразила она.

– Почему – нет? – запротестовал он.

– Я отказываюсь – это все, что вам надо знать.

Она не станет тратить слова на этого проклятого ростовщика.

Он в изумлении уставился на нее, потом поднялся.

– Вы неразумны. Да-да, неразумны. И мне говорили об этом – да, говорили.

Опять клевета у нее за спиной!

– Если я такая, – съязвила она, – вам лучше не иметь со мной ничего общего.

Он вновь посмотрел на нее, надув красные щеки.

– Ей-богу, вы очень странная, – процедил он наконец. – Обещаю, что у меня не будет с вами ничего общего.

Медленно нахлобучив свою нелепую шляпу, он покачал головой и вышел из квартиры.

Люси сразу успокоилась и в изнеможении опустилась на стул, но продолжала думать о только что пережитом смятении. Да, потрясение страшное, и такое жестокое совпадение! Чтобы это оказалась именно дочь Тулли! Конечно, Ева поощряла их дружбу – при этой мысли Люси сжала губы. Ева, с ее теннисными вечеринками, манерностью и показной приветливостью! Все это добавляло Люси мучений, как будто сыпали соль на рану.

А Питер – почему он ей ничего не рассказал? У нее задрожали губы. Острой болью ее опалила ревность. Но тут же нашелся ответ: он молод, восприимчив, пользуется успехом и, наверное, поглупел от любви. Ничего другого тут быть не может. Нет, у него не может быть серьезных намерений – и Люси вновь ревниво отбросила эту мысль. Но следует действовать немедленно – надо сегодня же с ним поговорить. Она мать и должна это сделать! Не в ее правилах молча смотреть, как ее сына заманивают в дурацкую западню, которая может испортить его чудесное будущее. Люси цепким взглядом посмотрела на часы. Четверть четвертого! Обычно он приходит раньше, может быть, сегодня он опять слишком занят. И Люси решила, что в таком случае она отправится к нему сама. Она вошла в гостиную и устремила взор на здание больницы.

Усилием воли она заставила себя подождать полчаса, неподвижно стоя у окна, сдвинув брови и глядя в одну точку. Потом, вздернув подбородок, решительно направилась к двери. Надела шляпу, взяла перчатки и быстро вышла из квартиры.

На улице дул порывистый ветер, и в душе у Люси тоже все бушевало. Тем не менее, поспешно шагая по дороге, она настроилась на спокойный разговор. Она знала, что это единственно правильный путь. Спокойствие в этой непредвиденной ситуации! На этот раз никакого безумного и отчаянного натиска – спокойствие.

Люси прошла через пыльный парк и, приблизившись к больнице, остановила взгляд на ее широком сером фасаде. Войти без приглашения в эти таинственные стены было само по себе странной авантюрой. Но она, Люси, сделает это. Нельзя больше откладывать. Она решительно пересекла широкий мощеный внутренний двор, замкнутый флигелями больничных палат. На террасах полулежали в шезлонгах больные в красных куртках.

Она приблизилась к привратнику, сидящему в будке у главного входа.

– К доктору Муру, – бросила она.

Привратник отложил газету и поднял глаза. Это был старик, он смотрел на женщину поверх очков с пессимизмом пожившего человека.