Арчибальд Кронин - Три любви

И вновь, сделав над собой усилие, она мысленно обратилась к собственным затруднениям. «Я должна это сделать», – говорила она себе. Быстро управившись с работой – теперь ее не мучили угрызения совести из-за сокращения времени визитов, – она закончила рано и вернулась в Глазго к одиннадцати часам. Потом, следуя намеченному плану, она немедленно отправилась в новую контору «Хагельманс» на Элстон-стрит и потребовала проводить ее к управляющему. Да, потребовала! Однако фирма «Хагельманс» была не то что «Леннокс», и элегантный, выложенный плиткой вестибюль был не столь легкодоступен, как замызганная черная лестница в Сэдлригс. Люси пригласили в приемную, где попросили назвать имя и род занятий. Управляющего она так и не увидела. Вежливо, но твердо ей сообщили, что она не вправе рассчитывать на собеседование или перспективу службы в этой фирме.

Она вышла на улицу с высоко поднятой головой. Эти люди не понимают, чего лишаются, пренебрегая ей, опытной деловой женщиной, коммивояжером со своей клиентурой. Они не соизволили даже провести собеседование, не высказали ни слова сожаления! Но она позаботится о том, чтобы они пожалели об этом. Пусть выгадает какая-нибудь конкурирующая фирма, наняв ее. Возмущенная и разочарованная (а на часах было еще четверть двенадцатого, подумать только – она отвела на эту встречу целый час, тщательно подготовив убедительные аргументы!), она решила не откладывать дело в долгий ящик.

Ей были известны еще три компании, в которые она могла бы обратиться. Все они занимались импортом продуктов, и самая крупная из них располагалась совсем близко, а именно на Карсвелл-стрит. Люси незамедлительно отправилась туда. В эту контору, по крайней мере, войти было нетрудно. Люси даже улыбнулась, сравнивая предыдущий прием с этим. «Надо было, – думала она, – сначала прийти сюда». Но когда она, стараясь быть краткой, изложила свою проблему, возникла другая сложность. Управляющий утверждал, что торговля идет плохо, хуже, чем когда-либо, что виной тому иностранная конкуренция. Кроме того, у них уже укомплектован штат коммивояжеров, и в эти тяжелые времена было бы несправедливо лишать жалованья какого-либо мужчину с целью нанять женщину. Ей посоветовали попытать счастья в «Марготсанс». Возможно, там ей помогут.

И она попытала счастья в «Марготсанс», второй по счету фирме, которую наметила. Потом побывала в третьей фирме. Наконец Люси с высоко поднятой головой и ярким румянцем на щеках вернулась в свою контору, стараясь не показывать беспокойства и подавленности. Ее уверенность в себе поколебалась.

Разве не повезло ей в том, что она легко достигла нынешнего положения? Теперь она осознала, что недооцененные ею тогда обстоятельства, вероятно, помогли ей без особого труда включиться в эту работу. Но она сделала усилие и взяла себя в руки. Это нелепо – ведь она, Люси, та женщина, которая доказала свою значимость. Позже, на станции, она купила две газеты, «Ньюс» и «Ситизен», и, сидя в купе, внимательно просмотрела колонки объявлений, отмечая вечным пером каждую вакансию, на которую она, по ее мнению, могла бы обоснованно претендовать. Обоснованно! Да, она сделала это понятие растяжимым, однако предложения, увы, были необоснованно редкими. Она вдруг осознала, что не имеет навыков конторской работы. Она не умела печатать на машинке, не владела стенографией. «Почему, – спрашивала она себя с негодованием, – я до сих пор не взялась за учебу?» Не была она и в строгом смысле слова молодой: «Требуется молодая леди». Нет, это не про нее. Люси поняла: если повезет, она будет стоять за прилавком, получая семь шиллингов восемь пенсов в неделю, или готовить обеды для какой-нибудь небогатой семьи за королевскую сумму двадцать фунтов в год – то и другое было одинаково неприемлемо.

К тому же добавились проблемы с мисс Хокинг. Теперь Люси не могла выбросить ее из головы и признавалась себе, что сильно встревожена. Однако впереди был уик-энд. Она наверняка что-нибудь придумает, приложит все усилия, для того чтобы вывести компаньонку из этого пугающего состояния!

Люси сошла с поезда в Ардфиллане и стала медленно, устало подниматься на холм. Неожиданно потеплело. День был тихим, наполненным неуловимой негой бабьего лета, еле слышным шуршанием опавших листьев, когда казалось, каждый листик мягко пружинит под ногой, – эти меланхоличные отдаленные звуки таяли, как забытое воспоминание.

На полпути к Гарсден-стрит какой-то мальчишка продавал местную еженедельную газету, и отчасти потому, что он смутно напомнил Люси сына – нелепая мысль, но такое было у нее настроение, – отчасти потому, что ее не покидала идея найти новое место службы, она купила листок с объявлениями и по дороге мельком заглянула в него. Вдруг она невольно остановилась, наткнувшись взглядом на короткий абзац, объявление об официальной помолвке его преподобия Адама Малкольма. Значит, все верно, в конце концов, это обычный, совершенно заурядный жизненный эпизод, из-за которого лопнула сверкающая иллюзия мисс Хокинг. Люси сложила газету и вошла в квартиру.