Арчибальд Кронин - Три любви

– Не желаете чашку чая? – спросила Люси.

Она свято верила в эффективность этого напитка в качестве тонизирующего средства.

Мисс Хокинг кивнула с тем же отсутствующим видом. Люси вышла, приготовила чай и принесла в спальню полную чашку – большую утреннюю чашку, которую мисс Хокинг всегда выпивала за завтраком.

– Вот! Возьмите же, – приказала Люси.

Пинки послушно протянула руку – крупную руку с красивым маникюром – и взяла чашку, но та выскользнула из ее пальцев и упала на пол. Она не разбилась, но чай, конечно, вылился на ковер дымящейся лужицей.

– Посмотрите, что вы наделали! – вскричала Люси. Бессмысленность происходящего выводила ее из себя. Нагнувшись, чтобы поднять чашку и блюдце, она объявила: – Теперь обойдетесь без чая.

– Прошу прощения, – смиренно проговорила мисс Хокинг. – Я задумалась. О моей любви к Малкольму. Ведь она такая возвышенная!

Люси выпрямилась с горящим лицом, уставившись на жалкое существо, лежащее в постели. У нее не было сочувствия к Пинки, лишь жгучее раздражение. С досадой думала она о том, как ей хочется, по ее выражению, «вбить в голову Пинки хоть немного здравого смысла». Люси горячо ругала себя за то, что так долго терпела всю эту глупость. К тому же у нее есть свои проблемы – в глубине души она сравнивала банальность этой идиотской напасти, этих совершенно бессмысленных переживаний с серьезностью собственного положения, в котором она столь неожиданно оказалась в тот день.

Но все же она спросила:

– Хотите принять снотворное?

– Да, хочу, – совсем как ребенок, пробормотала Пинки.

Когда Люси твердой рукой поднесла ложку к губам компаньонки, та с прежним беспомощным выражением лица выпила микстуру, а потом накрыла руку Люси своей. Бурное отчаяние несчастной женщины сменилось отрешенностью.

Люси продолжала хмуро смотреть на нее.

– Доброй ночи, – наконец сказала она.

– Доброй ночи, – тихо отозвалась мисс Хокинг.

Люси выключила газ и бесшумно покинула комнату. Поначалу она была глубоко встревожена, но теперь почти успокоилась. Пока она, опрятная и подтянутая, шагала по коридору, в голове у нее крутилась поговорка: «Пришла беда, отворяй ворота». Она стала размышлять о себе, и вновь на ум ей пришли эти слова. Немало лет ее жизнь протекала ровно. Она притерпелась к мисс Хокинг, чувствуя себя в относительной безопасности. И вот теперь, за один день, произошла эта двойная катастрофа!

Но все-таки она не сильно волновалась из-за своей компаньонки.

«Утром ей станет лучше», – ложась в постель, довольно сурово сказала она себе.

Но наутро Пинки не стало лучше. После завтрака Люси, уже одетая перед выходом, заглянула в спальню мисс Хокинг – та никогда не вставала раньше девяти, – чтобы попрощаться.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спросила Люси.

– Хорошо, – вяло откликнулась мисс Хокинг. – Понимаете… я вот думала…

Они странно контрастировали друг с другом, эти две женщины. Одна стояла, выпрямившись, аккуратная, уверенная в себе, постукивая сложенным зонтом по сверкающей туфле. Другая праздно лежала в неглиже, с рассыпанными по кружевной подушке волосами и затуманенными от горя большими прекрасными глазами.

– Да, – пребывая в прежнем оцепенении, продолжала она доказывать свою правоту, – полагаю, из-за того, что я не играю на церковном органе… ну, вы знаете. Если бы я умела играть на органе, Малкольм вернул бы меня. – Она помолчала. – Мне надо сегодня поучиться.

Люси беспокойно нахмурилась под плотной вуалью. Как отличалось это от обычного пылкого прощания Пинки: «Пока, пока, дорогая моя Люси. До скорого свидания!»

– Вы неважно спали? – спросила она.

– Я спала, – объявила мисс Хокинг, – а сегодня буду учиться играть. Скоро пойду в церковь. – Она вздохнула. – Все… я все делаю для него. Малкольм! Мой муж перед лицом Бога.

– Сейчас же перестаньте, – отрезала Люси, словно усилием воли могла внушить этой взбалмошной особе толику разума. – Вы же знаете, этот разговор мне не интересен.

– Знаю, что не интересен, Люси, – уныло повторила Пинки. – Но вы не понимаете. Меня-то это очень интересует. Мне необходимо подумать о нем. Ничего не могу с собой поделать.

Прикусив губу, Люси взглянула на часы. Ей надо успеть на поезд, у нее есть свои дела, она не может целый день присматривать за этим глупым существом. И она повернулась к двери.

– Ну я пойду, – отрывисто произнесла она и вышла из комнаты, оставив мисс Хокинг, которая с сонным, апатичным видом смотрела прямо перед собой.