Арчибальд Кронин - Три любви

Но все-таки в передней Люси задержалась, чтобы дать указания приходящей прислуге, но эта разгильдяйка, чья необязательность вполне соответствовала беспечному характеру мисс Хокинг, еще не пришла, и поэтому обеспокоенной Люси пришлось уйти из квартиры.

В течение дня она решительно выкинула из головы блажь Пинки. Люси убедила себя в неотложности собственных дел – у нее есть месяц на поиски другой работы, и ей надо позаботиться о сыне, о его будущем. Эти два соображения имели для нее приоритет. Да, с этого дня она начала… начала в шутливом тоне опрашивать своих клиентов о возможных вакансиях, соответствующих ее талантам. Большинство выказывало беспокойство из-за ее увольнения: «Неужели, быть того не может!.. Ну, по-моему, это просто стыд, и меня удивляет, как женщину с вашими способностями…» Но в этих восклицаниях она с некоторой горечью улавливала то же показное участие, с каким люди реагировали на смерть Фрэнка. В конце концов, серьезно ли они это говорили? И действительно, мало кто входил в ее положение. Одни с ответной шутливостью теоретизировали насчет привлекательных возможностей супружества. Другие отпускали еще более веселые шуточки или давали практичные советы. И все клятвенно обещали иметь ее в виду, если услышат о чем-то подходящем: «Я непременно вспомню о вас». По крайней мере, это было хоть что-то. Она запустила маховик в движение.

Люси отправилась домой с ощущением, что день прожит не зря. Она была настолько поглощена своими планами, что, лишь свернув на Виктория-кресент, вспомнила о происшествии с Пинки.

«У нее наверняка все прошло, – с оптимизмом подумала Люси. – Глупышка!»

Однако у Пинки ничего не прошло, и, более того, Люси увидела в передней приходящую прислугу в пальто и шляпе. Та дожидалась прихода Люси.

– Мне пришлось задержаться из-за мадам, – пояснила миссис Диккенс приглушенным голосом. – Она так странно себя вела. Я подумала – с доплатой или без, лучше я вас дождусь.

– В чем дело? – поспешно спросила Люси.

– Она какая-то другая, мэм. Вы же знаете, какая она обычно – почти все время поет, и смеется, и играет на той большой скрипке. И всегда спрашивает: «Съешь это, Дик?» или «Тебе это пригодится, Дик?», но сегодня… ну… – Женщина умолкла.

– Понятно, – кратко заметила Люси.

Дав прислуге шиллинг, она отпустила ее. Потом, изобразив на лице наигранное оживление, вошла в гостиную.

– Я передумала насчет органа, – с ходу объявила мисс Хокинг. На ней был небрежно застегнутый серый костюм, она сидела, выпрямившись, на твердом стуле, стоящем посредине комнаты. – От него никакого толку.

– Что вы хотите этим сказать? – неожиданно для себя спросила Люси.

– Я попросила органиста – приятный человек, о да, он хорошо меня знает – подняться со мной на хоры к органу и показать, как играть, но от этого было мало толку… я сразу это поняла. Там какая-то деревяшка. Ее надо зажимать между коленями… и как же я могла это делать… то есть играть, управлять регистрами, когда на мне юбка? – Пинки умолкла, а затем продолжила, как бы размышляя вполне здраво. – Если только не надеть ту тунику, в которой я репетировала. Понимаете, надеть ее под юбку. А в церкви юбку можно снять. Но все же… я думаю…

– О-о, не надо, Пинки! – сказала Люси. Ее суровость прошла, к сердцу подступила внезапная тревога – тревога настолько сильная, что она взмолилась: – Пожалуйста, не говорите так.

– Нет, полагаю, не стану, – рассуждала мисс Хокинг тем же разумным тоном. – Пожалуй, я начну изучать иврит. Да, достану учебник и завтра займусь этим. Тогда мы с ним будем беседовать – он и я. Он меня за это полюбит.

Она смущенно посмотрела на Люси, распахнув большие глаза.

– Не говорите так, Пинки! – вновь воскликнула Люси. – Вы же знаете, как это глупо. Только расстраиваете себя – и меня тоже.

– Прежде всего, достану утром Завет на древнееврейском, – упорно развивала свою идею мисс Хокинг. – Мы с Малкольмом, сидя рядышком, вместе читаем на иврите!

Это было нелепо, но также и весьма огорчительно. Люси больше не сердилась, она была растрогана и страшно встревожена. На какой-то миг она растерялась, не зная, что делать. Она была сильно озадачена, но все же…

Весь вечер она пыталась убедить Пинки в странности ее намерений. Теперь Люси раскаивалась в своей вчерашней резкости и искренне извинялась перед компаньонкой.

На следующее утро – это была суббота – Люси дождалась миссис Диккенс, которая скорее из любопытства, чем из чувства долга пришла неожиданно рано, и попросила ее остаться до обеда, пока она сама не вернется. Люси условилась с прислугой, что мисс Хокинг будет лежать в постели, и поехала в контору.