Иорам Чадунели - Возмездие. Рождественский бал

— Пожалуйста, я к вашим услугам! — Главврач протянул Джуаншеру руку, предлагая сесть.

— Спасибо, надеюсь, не отниму у вас много времени и не очень затрудню. — Мигриаули опустился в кресло.

— Чем могу служить? — Главврач радушно улыбнулся.

— Вы, конечно, знаете о внезапной смерти ассистента профессора Узнадзе Магали Саджая?

— Да, да, конечно… Весьма прискорбная весть. Молодой, полный сил, энергии, здоровый… Разум отказывается верить, невероятная смерть!

— Батоно Петре, вы вот сказали: «полный сил, здоровый». А между тем Магали Саджая проходил обследование и, видимо, имел на то основания. Мне бы хотелось ознакомиться с историей его болезни. Если не затруднит, покажите ее…

Главврач взял телефонную трубку, набрал номер.

— Доктора Ткемаладзе, пожалуйста. Здравствуйте, мне срочно нужна история болезни Магали Саджая.

Через несколько минут в кабинет вошла молодая русоволосая женщина и передала главврачу историю болезни. Он полистал ее и протянул инспектору.

Джуаншер внимательно изучал записи, результаты всевозможных анализов и наконец сказал:

— Из истории болезни явствует, что Магали Саджая трижды обследовался в вашей больнице…

— Мы и не скрываем этого! Карточка у вас в руках. — Главврач снял очки и достал из пачки папиросу.

— Из истории болезни не видно, чем он мотивировал свое желание пройти обследование. Нет записей о жалобах на какой-либо недуг… — Мигриаули вопросительно умолк и тоже закурил. — Мало того, судя по этому документу, Магали Саджая был совершенно здоров, врачи ничего у него не находили, а он, словно не веря им, снова и снова обследовался — трижды за пол года!

— Проделаны все возможные анализы, всеми имеющимися способами выясняли, нет ли у него опухоли; проверены легкие, сердце, почки, печень… — заметил эксперт. — Это все настораживает, и понятно, батоно Петре, почему инспектор Мигриаули настойчиво стремится выяснить все досконально. В истории болезни фиксируется, на что жалуется человек, тем более если он сам добивается обследования в стационаре. А в этой истории ничего не записано…

— Видите ли, Саджая ни на что конкретно не жаловался, но он настаивал на обследовании. — Главврач задумался и добавил: — Да, поведение Саджая действительно кажется странным. Вероятно, его что-то беспокоило, но он скрывал от нас, желая узнать правду о своем здоровье. Неужели мы не сумели выявить болезнь, неужели упустили серьезный недуг, который привел к смерти? И, значит, повинны в его гибели? — Бледное лицо главврача отражало глубокое волнение, руки у него нервно дрожали.

— Трудно утверждать что-то определенное. Пока меня интересует одно: почему он добивался обследования?

— Позвольте я вызову лечащего врача Саджая, он наверняка прольет свет на то, что вам неясно.

— Буду признателен…

— Поразительно, каждые два месяца обследование!.. Как же я не задумывался над этим раньше?! Вряд ли он любопытства ради проходил малоприятную процедуру! Нет, конечно… Сейчас ясно вижу, как это странно…

Главврач встал, прошелся по кабинету, задержался возле окна. Лицо его посветлело.

— Помню, как он появился у меня первый раз. Я удивился и спросил, каким ветром его занесло. «Уважаемый профессор, и врача не минуют болезни, — заметил он. — Вот и пришел к вам лечиться!» — «Лечиться? Да ты взгляни на себя — лицо, как турашаульское яблоко!» — «А если у меня не телесный недуг, а если он незримый?!» — «Почему ты говоришь загадками?» — изумился я. «Вы мой учитель, и я жду от вас помощи. У меня трудноизлечимый недуг, но вы сумеете помочь мне!» — «Не понимаю! Ты серьезно находишь у себя что-то?!» Сказав это, я обхватил его за плечи — он был моим любимым студентом… — По щекам главврача катились слезы. — «Нет, это не то, о чем вы думаете. Мой недуг кроется вот тут». И он, улыбаясь, приложил палец ко лбу. «Переутомился, вижу, переработал, умственное перенапряжение, — объяснил я то, что и так было ясно. — Как твои исследования?» — «Наконец-то сообразили, на какой недуг я жалуюсь! Да, слишком много работаю…» Я усадил Саджая в кресло. «Скажи толком, что тебя беспокоит». — «Не верю в себя, в свои силы», — признался он печально. «Умного человека, серьезного специалиста всегда одолевают сомнения», — сказал я, а он в ответ: «Слабое утешение». — «А ты что, рассчитывал без особых усилий, без ошибок и неудач достичь цели и увенчать себя лавровым венком?» — «Вовсе нет! Но я тороплюсь, боюсь, не хватит сил. Сейчас у меня достаточно решимости, я способен на самоотверженность, которая нужна для большого дела». — «Да, самоотверженная отдача делу требует больших сил, а они могут и иссякнуть». — «Но я не вправе беречь свои силы. Знали бы вы, учитель, как я счастлив!» — «Хватит намеков, скажи прямо, что тебя ко мне привело?» — «Хочу убедиться, что я здоров, совершенно здоров. А если обнаружится, что у меня хотя бы один орган функционирует плохо, даю слово, оставлю работу на несколько месяцев, поеду отдыхать…»