Иорам Чадунели - Возмездие. Рождественский бал

Сотрудники ресторана дружно утверждали, что никаких криков и шума не слышали и не знают, была ли здесь драка.

Лейтенант не сомневался, что они обманывают и постараются скрыть правду. Недовольный, он зло попрощался и покинул место происшествия.

Хозяин дома Джуаншер Мигриаули играл с Темуром в шахматы, а Давид терзал пианино, подбирая какую-то мелодию.

Окутанные табачным дымом, Джуаншер и Темур глубокомысленно молчали, позабыв обо всем на свете.

— Что-то не в настроении я сегодня, — заметил Давид, резко ударив по клавиатуре всеми десятью пальцами, и волчком завертелся на стуле. — Неохота играть. — Он попытался пригладить непокорные щетинистые брови, придававшие ему, грозный вид.

— Тише, медведь, сломаешь стул! — заметил Джуаншер.

— Черта с два сломаешь! Дубовый, ничего с ним не станется. — И Давид стукнул кулаком по сиденью. — Отличное дерево! Дубу все нипочем, его и время не берет!

Давид склонился над доской, выясняя положение.

— Зря так пошел, Темур, ладью трогать не следовало, ты же ослабил позиции короля, — сказал он, втягиваясь в игру.

— Отойди, я не Таль — сразу с двумя играть!

— Скучно что-то.

— Потерпи минутку. — Джуаншер отбросил со лба прядь и воскликнул, обращаясь к противнику: — Получил мат?! — Он подмигнул Давиду.

— Вот, изволь, другого хода не вижу. — И Темур взял короля Джуаншера.

— Темур, проиграть — и так бездарно!

— Не я проиграл, а Джуаншер выиграл.

— Скажи-ка, философ нашелся! Не все ли одно — ты проиграл или он выиграл? — Давид иронически засмеялся, дав ему подзатыльник.

— Нет, не одно, есть разница!

— Какая же?

— Я своего проигрыша не признал, а удачу и способности противника отметил, — пояснил Темур, поглаживая родинку за ухом.

— Отличная книга, — сказал Давид, листая какой-то толстый роман.

— Можешь взять почитать, если есть время.

— На отсутствие времени не жалуюсь. Для стоящей книги всегда найду.

— Честь и хвала тебе, если ты при своей работе еще умудряешься читать романы.

— Я думаю, что человек нашей профессии должен много читать.

— Много — значит увлечься книгами и позабыть о преступниках! Ты будешь романы читать, а они тем временем хулиганить, грабить, убивать? Нет, чтение не поможет тебе сократить число преступлений.

— А если не развивать себя, немногого добьешься в борьбе с преступностью!

— Ты уверен?

— Не зная причин, которые побуждают к преступным действиям, ты не найдешь способов покончить с ними. — Давид удобно расположился в кресле, явно намереваясь порассуждать на затронутую тему.

В комнату вбежала девчушка с белым бантиком.

— Можно к вам, дядя Джуаншер? — спросила она, показав единственный передний зуб. И словно все в комнате ожило. — Расскажи мне сказку, дядя Джуаншер! Мама сказала: иди к нему, он много сказок знает!

Молодые люди рассмеялись.

— Что за славная малышка!

— Нет, не славная! Я нехорошая! Мама говорит так, потому что я сержу ее, мало ем, много бегаю!

Все опять засмеялись. Глядя на «дядей», развеселилась и девочка.

— А папа не любит смеяться, он всегда вот такой… — И девочка изобразила какой: сдвинула брови, сморщила лицо, вытянула губки трубочкой, глядя строго и холодно.

— А ты так и не назвала себя.

— Я — Лали, а мама называет меня нехорошей озорницей, папа — упрямицей. Теперь знаешь, как меня звать? А тебя?

— Меня — Давид.

— Ой, как хорошо! Ты Датуна [6] Датуна — уменьшительно-ласкательное от Давида. , — малышка просияла. — А мой папа мосты строит, длинные-предлинные! Обещал мне в небо мост построить! А ты что строишь? А лялька у тебя есть? Ты купил ее или в капусте нашел?

Давид заулыбался.

— Есть, но я не покупал ее, в лесу нашел, положил в корзинку и принес домой.

— А меня мама в капусте нашла. — Она тряхнула волосами и, помолчав секунду, опять спросила: — Что ты строишь?

— Он тюрьмы строит! — поддел Давида Джуаншер.

— Ты меня не заберешь, правда?

— Правда. Боишься милиционера?

— Мама все время пугает: ешь скорей, ешь, а то в милицию заберут, вон милиционер идет! Я боюсь его и ем все, что дает мама.

Молодые люди пытались сохранить серьезный вид, но не удержались от смеха.

— А ты убивал человека? — спросила вдруг Лали.

— Нет… Зачем мне убивать?! Человека нельзя убивать и трудно…

— А мой дядя сильней всех! Его никто не убьет!

— Да что ты! Кто ж твой дядя? Как его звать?

— Это тайна, Давид, не будь слишком любопытным, — засмеялся Джуаншер.