Максим Макаров - Кадетство.Выбор

Андрей колебался. Признание бабушки его удивило, но не шокировало.

Ее раскаяние выглядело совершенно искренне. Кто он такой, чтобы судить ее?

Заметив, что внук колеблется, бабушка добавила:

— Я от души даю. А когда от души дают, не отказываются. И Андрей решился:

— Хорошо. Спасибо тебе большое. Но я отдам. Не знаю когда, но обязательно отдам.

Облегченно улыбнувшись, бабушка поспешно вскочила и, чтобы Андрей не успел передумать, пошла к выходу.

Спрятав пакет под куртку, Леваков вернулся в училище. Зайдя в туалет, он заперся в кабинке, вытащил пакет и достал оттуда деньги. Пересчитав, выдохнул. Двадцать тысяч. Огромные для него деньги. Но осталось достать еще сорок. Однако к Ромке он теперь не пойдет. Он дал бабушке слово. Не прямо, но дал.

И, убрав деньги обратно, Андрей засунул пакет в брюки.

1.

Ночью в казарме третьего взвода случилось чрезвычайное происшествие. Правда, локального масштаба. А главными виновниками его были Трофимов и Сухомлин.

Окрыленные успехом своей прошлой шутки, они решили повторить представление, но уже на более высоком уровне. На этот раз Трофимов взял длинную нить, старательно навязал почти сотню узлов и потихоньку пропустил ее через пять кроватей у изголовья, чтобы «счастливчики» не обрадовались раньше времени. Закончив приготовления, товарищи стали с нетерпением ждать наступления ночи.

Наконец в казарме наступила тишина. Сухомлин едва слышно щелкнул языком. Трофимов ему ответил. Получив сигнал, Сухомлин соскользнул с кровати и занял исходную позицию, взявшись за один конец нитки. С другой стороны пристроился Трофимов. Они осторожно начали передвигать нитку вниз.

Сначала друзьям показалось, что мирно спящие суворовцы ничего не чувствуют. Но как только нитка доползла до уровня лопаток, один дернулся. Вслед за ним недовольно повел плечами и другой. Вскоре все пятеро зашевелились, как муравьи, на своих кроватях. Сухомлин и Трофимов зажимали рты кулаками, что не расхохотаться в голос.

Насладившись в полной мере пляской сокурсников, мальчики глянули друг на друга из своих укрытий. Трофимов кивнул. Тогда Сухомлин в три приема выдернул из-под простыней нить, свернул ее в клубок и, все еще посмеиваясь, юркнул в постель. А минут через десять он довольно засопел. Трофимов отрубился и того раньше.

Услышав мирное похрюкивание злоумышленников, Макс Макаров сел. Его кровать попала в зону их действий. Однако он не спал, а, закрыв глаза, думал о Полине и о том, что скажет ей, когда неожиданно появится на пороге ее квартиры. Вернее, он представлял, что скажет Полина.

Когда Сухомлин с Трофимовым неслышно, как они думали, приступили к реализации своего плана, Макс одним из первых почувствовал дискомфорт. Но решил не выдавать себя. Он тут же разработал план ответного удара.

Легко спрыгнув с кровати, Макс присел около Перепечко, одной рукой зажав ему нос, а другой прикрыв рот. Степа дрыгнулся и проснулся.

Заорать он не смог — Макс крепко его держал. Бешено вращая глазами, Печка увидел, кто на него напал, и заметно успокоился. Только тогда Макс ослабил хватку.

— Вставай, — прошептал он.

— Зачем? — так же тихо спросил Степа.

— Мстить будем, — сдергивая одеяло с Перепечко, ответил Макс.

Тот поежился от холода, но встал.

— Кому мстить-то? И за что? — спросил он, позевывая.

Макс нетерпеливо махнул рукой:

— Я тебе потом объясню. Значит, так, — вручая Перепечко тюбик с пастой, распорядился Макс, — Ты берешь на себя Трофима, а я Сухого.

Когда рожу ему намажешь, не забудь перышком под носом пощекотать.

— А это зачем? — удивился Перепечко.

Макс загадочно ухмыльнулся:

— Увидишь.

Степа почесал затылок и поплелся к Трофимову. Тот, не подозревая ни о чем, невольно облегчил Печке задачу. Парень лежал на спине и чему-то радостно улыбался во сне. Вздохнув, Степа как можно выше поднял тюбик над лицом Трофимова и выдавил пасту. Внушительный кусок ее мягко приземлился на щеку, после чего Перепечко, как велел ему Макс, выдернул из подушки перо и поводил им под носом у спящего.

Трофимов поморщился и поднял руку, так что Печка от неожиданности чуть не подпрыгнул. Но Трофим не поймал его, а только недовольно провел ладонью по лицу, самостоятельно размазывая пасту.

Перепечко улыбнулся и подумал: «Ну Макс, во дает!».

Утром прапорщик Кантемиров вошел в расположение третьего взвода и, привычно посматривая на часы, закричал: «Подъем!» Сквозь сон осознавая, что им нужно уложиться в сорок пять секунд, суворовцы повскакивали с кроватей и, не открывая глаз, но держа темп, начали одеваться.