Максим Макаров - Кадетство.Выбор

— Я, Андрюш, по поводу твоей матери. — Он так и знал. — Пропадет она, жалко, — как-то очень просто сказала бабушка, не замечая, что нервно теребит кофту.

— Дура она, конечно, но ведь мать тебе все-таки. У нее же больше никого не осталось. Может, пожалеешь ее, а?

И такая робкая, бескорыстная надежда прозвучала в ее голосе, что Леваков не стал, как обычно, отворачиваться и морщиться. Он просто молчал. Ободренная его молчанием, бабушка продолжила:

— Она, Андрюш, молодая была. Красивая. Боялась жизнь себе попортить.

Когда твой отец умер, она совсем шальная стала. Ну как, Андрюш, такую удержишь?

Ее рассказ звучал несвязно, но очень печально и правдиво. Бабушка еще никогда так с ним не говорила. Если раньше и упоминала имя его матери, то ничего хорошего Андрею слышать не приходилось.

— А оно вон как обернулось. Ни мужа, ни сына, ни друзей, окромя бутылки. А бутылка, Андрюш, плохая подружка. Уж она хорошему не научит. Может, пожалеешь? — снова попросила бабушка, уже глядя внуку прямо в глаза. — Я тут, — она снова порылась в сумке, — адрес ее на случай всякий захватила. Возьми. — И протянула смятую, замусоленную бумажку.

Помявшись, Андрей, не глядя, взял клочок бумаги. И встал.

— Спасибо, бабушка, за яблоки. Мне, — он оглянулся, — идти надо.

Полковник вызывает.

При упоминании полковника старушка засуетилась:

— Конечно-конечно, иди. Ступай, Андрюша.

Леваков вышел с КПП и задумчиво побрел к Ноздреву. Клочок бумаги с адресом той женщины он положил в карман. На всякий случай.

1 Из кабинета полковника Ноздрева вышел Сырников. Побитым и испуганным он не выглядел. Напротив, закрыв дверь, Сырников расплылся в самодовольной улыбке и, видно, с трудом сдерживался, чтобы не подпрыгнуть. Выкрутился. Ну а если и не выкрутился, то, по крайней мере, пострадал гораздо меньше, чем рассчитывал.

Дождавшись, пока Сырников скроется из виду, Андрей, решительно вздохнув и полный самых нехороших предчувствий, вошел в кабинет к Ноздреву.

Заместитель начальника училища стоял спиной к двери. Услышав, как Леваков вошел, он, не поворачиваясь, велел тому подойти поближе. На душе у Ноздрева было погано, как всегда бывает после неприятного разговора. Не успел он разнять готовых схватиться суворовцев, как слух об их несостоявшейся драке уже пополз по училищу и быстро дошел до майора Ротмистрова. А тот, конечно, немедленно бросился спасать сына.

Ноздреву очень не нравились как и сам Ротмистров, так и методы его воспитания. Сколько он знал майора, всегда ожидал от него какого-нибудь подвоха, хотя прямых поводов к тому вроде и не было.

Одно очевидно — Ротмистров карьерист. Из тех, кто, аккуратно переползая через трупы, упорно стремится к своей цели. Да ладно еще карьерист! Ротмистров был вдобавок трус, а вот этого Нозд-рев уж совсем терпеть не мог. Особенно ему не понравилось, как, выгораживая сына, он пытался целенаправленно утопить другого су-воровца — Левакова. Ротмистров припомнил его «темное прошлое» (под которым подразу-мевал интерна!), не забыл упомянуть и про инцидент на вступительных экзаменах, когда Леваков якобы пытался списать у его сына. Тоже темная история. Сырников-то, по всему видно, парень не промах.

А сейчас Леваков стоит у него за спиной и ждет решения своей участи.

Ноздрев повер-нулся. Андрей не отвел взгляда, смотрел прямо, стараясь ничем не выказать волнения, от которого у него едва не дрожали коленки.

— Суворовец Леваков, — с трудом подбирая слова, начал Ноздрев, — я хочу узнать, почему ты напал на суворовца из четвертого взвода Сырникова?

Андрей встрепенулся. Не зря у Сырникова был такой довольный вид. Но нет, не может быть, чтобы он вот так, внаглую, оболгал его прямо в лицо заместителю начальника учи-лища. Ноздрев ждал ответа, а Леваков не знал, что и сказать. Молчание нарушил пол-ковник:

— Ты разве не знаешь, что драки на территории училища строго запрещены?

— Так точно, знаю, — ответил Андрей, с трепетом ожидая продолжения разговора.

— Может, ты не знаешь, что за драку суворовца исключают из училища? — спросил Ноздрев.

— Знаю, — уже совсем поникнув, как маленький провинившийся мальчик из интерната, ответил Андрей.

Ноздрев тем временем обошел стол, встал рядом с Леваковым и доверительно к нему наклонился:

— Тогда, может быть, ты расскажешь мне, как было дело?

Не выдержав пристального взгляда полковника, Андрей отвел глаза и тихо ответил:

— Да ничего совсем и не было. Мы так просто… шутили.