Коллектив авторов - Из плена восточной сказки. Жизнь после гарема

Смотреть в окно по пути не на что, по сторонам потянутся одинаковые поля, кусты и временами дома вдали. Резких поворотов не будет, поезд идет плавно, потому велика опасность попросту заснуть и… проехать до самого Кельна или Амстердама.

В самом Брюсселе поезд останавливается толькона Южном вокзале(MIDI), потом «ныряет» под землю, и дальше вы увидите лишь окраину города.

Уезжать тоже придется с Южного вокзала — это вокзал для поездов за границу (хотя в ЕС границы — вещь очень относительная и практически незаметная).

Центральный и Северный вокзалыБрюсселя — «для своих» практически электричек в пределах самой Бельгии и близких (Париж далеко!) соседей.

Относительно Центрального это даже хорошо, поскольку более запутанный вокзал трудно найти. Если придется уезжать оттуда, учтите такую тонкость: даже если вы нашли на табло свой поезд и разобрались в лестницах (иногда весьма узких) для выхода на платформы, не спешите садиться в вагон. Данные о поезде на табло платформы могут изменить раньше, чем отправится предыдущий состав! Рискуете уехать совсем не туда. Это касается и электричек в аэропорт, что особенно неприятно.

Несмотря на размышления во время практически бессонной ночи, мне казалось, что я не все вспомнила или учла. Следовало перепроверить.

Снова повторила все связи семьи и окружающих Сауда, вспомнила всех девушек из пустынного оазиса, саму Раису, её отношения с Лианой и Асият…

Сколько способов повязывать шарф вы знаете?

Парижанка — не меньше сотни…

В результате осознала, что не понимаю одного: почему Асият так уверена в своей силе. Почему Сауд взял её в жены? Он сказал, что у Асият королевская кровь, но что это значит? Как могла девушка с такими корнями (а арабы очень ценят принадлежность к избранным) быть служанкой у меня? Или у Лианы. А потом стать её полной хозяйкой.

Если она беглая дочь какого-то шейха и скрывалась в гареме от разгневанного папаши, то как теперь Сауд рискнул объявить её женой? Помирился с тестем?

Но в таком случае Насте лучше держаться от Сауда как можно дальше, в Дубае её не ждет ничего хорошего, как и меня.

И главное — почему она уверена, что Сауд поступит так, как она пожелает? Чем Асият так привязала к себе мужа? Нашего мужа, кстати, ведь я с ним не разведена.

Искала ответ и не находила. Неужели Сауд так влюбился, что взял в жены служанку, пусть и знатной крови? Что-то незаметно, чтобы он горел страстью.

Я была почти уверена, что Раиса знает ответ. Может, потому и согласилась на встречу? Ведь такое не говорят по телефону. Раиса все обо всех знала, наверное, и об Асият тоже. Я вдруг сообразила, что не знаю, где и как жила моя бывшая служанка после моего бегства. Она по телефону рассказывать не стала, а при встрече говорила совсем о другом.

Может, здесь и спрятан ответ? Наверняка. Молодец Раиса, что не стала болтать по телефону, расскажет при встрече. Нам с ней есть о чем поговорить…

От такого вывода я даже повеселела. На сердце стало светлей. Может, я зря накручиваю, Асият просто не желает иметь конкурентку в лице Насти, небось заманила Сауда в свои сети и боится не удержать, вот и плетет паутину вокруг меня. А я, дура, запаниковала, придумала шпионские страсти, даже детей тайно в Венсен отправила… Стало смешно и от этого легко.

Перед посадкой в поезд я внимательно оглядела всех, кто к нему подходил. Никого подозрительного не заметила. Строгий осмотр повторила и в Брюсселе. Это скорее для формы, я уже не сомневалась, что Раиса расскажет о хитрости Асият и я найду, чем воздействовать на нее и Сауда, чтобы он со мной развелся, а на Насте женился. На любую хитрость найдется своя хитрость. Мне предстояло найти ту, которая поможет справиться с Асият.

Брюссель я люблю и не люблю одновременно. Этот абсолютно европейский город в качестве столицы ЕС стремительно превращается в тигель по переплавке всех и вся. И дело не в том, что в районе Центрального и Южного вокзалов, куда прибывают многочисленные поезда отовсюду, и в районе штаб-квартиры ЕС чаще услышишь английскую, чем нидерландскую и даже французскую речь. Брюссель, мне кажется, повторяет судьбу Лондона, в нем скоро почти не останется места для самих брюссельцев.

В Бельгии два государственных языка — французский и нидерландский. Понятно, что на юге предпочитают первый, на севере — второй. Но если французы демонстративно говорят на собственном даже с англичанами и американцами, не утруждая себя переходом на чужой язык, то брюссельцы к английскому, похоже, привыкли и воспринимают его третьим языком.