Коллектив авторов: Из плена восточной сказки. Жизнь после гарема

— Ма-ам!

С этого вопля уже пару лет начиналось каждое мое утро, включая воскресные и праздничные.

Нет-нет, кричала не я — из своей комнаты кричали мои дети. Потом следовало барахтанье, при котором мне попадали ногой в глаз, использовали голову в качестве подушки, визжали в ухо и прочее…

Мамы с детьми детсадовского возраста меня поймут. Это мы можем поспать в субботу или воскресенье подольше, дети, которых с трудом удается поднять в положенное время в будни, в выходные просыпаются самостоятельно на пять минут раньше обычного. И никакие уговоры поспать еще или просто полежать не помогают.

Сашка вообще заявил:

— Ты так всю жизнь проспишь!

Пришлось признать исключительную логичность этого заявления моего четырехлетнего сына.

Постепенно родители свыкаются с необходимостью тащиться на кухню и готовить воскресный завтрак ни свет ни заря. Но потом дети идут в школу, и необходимость вставать или хотя бы просыпаться в выходные дни рано отпадает (а привычка остается!).

Я родительница одинокая, а потому отправить Сашку и Машку терзать папу не могла, приходилось вставать.

Пожалуй, нужно объяснить, как я оказалась в статусе матери-одиночки с двумя детьми трех с половиной и четырех с половиной лет.

Где-то шесть лет назад я, увязнув по уши в долгах, решила подзаработать и отправилась из пригорода Москвы, где снимала комнату в жуткой квартире, в сказочный Дубай, чтобы найти работу стюардессы. Внешность позволяла, английский тоже, а мои соседки по предыдущей тогда еще московской квартире уверяли, что благодаря их наставлениям все получится.

Наставления, может, и помогли бы, но до назначенного собеседования дело не дошло — собственный соплеменник (то есть соотечественник) попросту продал меня в тайный гарем в пустынном оазисе. Там мне дали новое имя — Амаль, что по-арабски значит «надежда». Эта надежда сбылась и не сбылась одновременно. Я была там очень счастлива и очень несчастна.

Я уже однажды подробно описывала свои приключения и злоключения в Дубае, результатом которых стало замужество за настоящим арабским принцем по имени Сауд (клянусь: красавцем из красавцев!), потом рождение сына и… побег с сыном из Дубая в Москву самыми немыслимыми путями — через пустыню, Саудовскую Аравию, Катар и Дамаск.

Что я пережила за время этого бегства, описывать можно долго, скажу только одно: по-настоящему побывала на грани жизни и смерти, причем не одна, а вместе с крошечным сыном и нашим спасителем. Бежала потому, что муж не поверил в рождение семимесячного Сашки от него, решил, что я оказалась в Дубае уже беременной. Для этого очень постаралась старшая жена Сауда Моза. Для меня такое недоверие означало развод и выезд из страны без сына! Пришлось бежать, увозя ребенка тайно и без ведома отца. Это — преступление во всех странах, а уж у арабов особенно.

Ни простые бедуины, ни даже самые состоятельные шейхи бедуинских племен не имели гаремов вроде тех, в котором Шехерезада рассказывала свои истории или в каком правила всесильная Роксолана. Гарем — удел оседлых, кочевнику-бедуину не под силу возить с собой по пустыне сотню верблюдов, груженных толпой очаровательных бездельниц, евнухов и кучей вещей.

Гарем, как семья, которую надо защищать, конечно, был. И многоженство было (и есть!). Но если сейчас многоженство вызвано только желанием мужчины пополнить комплект домашних красавиц, то до того, как бедуины сменили верблюдов на джипы и «Мазератти», а шатры — на квартиры в умопомрачительных высотках, многоженство диктовалось самой жизнью.

И вовсе не из-за дополнительных рабочих рук бедуин брал вторую, а то и третью жену. Ведь женившись, он принимал на себя ответственность за женщину и рожденное ею потомство. Если мужчина умирал или погибал, женщина с детьми выжить в пустыне не могла, потому становилась женой одного из родственников мужа, обычно брата погибшего.

Так появлялись вторая или третья жены.

Сейчас такой необходимости нет, однако многие и локалы, и экспаты имеют по две, три и даже четыре супруги — вера позволяет. Одно условие: все жены и их потомство должны содержаться одинаково (четыре жены — покупай четыре одинаковых браслета или колье), не быть обделены вниманием, и желательно встречаться между собой только по праздникам, а жить в разных домах. Если учесть, что праздники — дни рождения, свадьбы, помолвки, окончания учебы и прочее — в огромных семьях очень часты и для каждого нужен новый наряд, а к нему драгоценности, то арабу с несколькими женами приходится несладко, не обидеть ни одну — трудно.