Лисандро Отеро - Так было. Бертильон 166

— Приду обязательно. Завтра утром. А ты поосторожней, ладно? Будь внимателен на улице.

Она открыла дверь.

«Ждет не дождется, чтобы я скорей ушел, — подумал портной с неприязнью. — Никакой жалости к человеку».

Но тут снова раздался взрыв. Ближе, чем в прошлый раз. И выстрелы. Отделяли из винтовок, автоматов, пистолетов. Кико отскочил от двери, которую старуха торопливо захлопнула.

— Святая Мария!

— Стреляют… — сдавленным голосом пробормотал портной.

— Спасибо, сама слышу. Уж я-то знаю, что это такое.

— Стреляют в воздух, — продолжал Кико. — Солдаты хотят напугать тех, кто взрывает бомбы. Это не страшно. Не задерживайте меня, донья Лола, мне надо идти.

Но он не двигался с места. Его ноги словно приросли к полу. Плечи ссутулились, сам он съежился.

Теща обеими руками поскребла в голове.

— Стреляют в воздух, но ты не торопишься уходить, — сказала она спокойно. — А еще хотел, чтобы я пошла с тобой! Идти сейчас по городу?! Ты мужчина, и у тебя нет другого выхода, а то бы я и тебя не пустила. Разумеется, ты должен идти, но пока подожди немного.

Собрав все силы, портной сжал кулаки и решительно заявил:

— Я пойду, Лола. — Его голос срывался. — Я не могу в такую ночь оставить Эмилию одну.

И снова двинулся к дверям.

— Хорошо, но погоди хоть, пока перестанут стрелять.

Он совсем не был уверен, что стрельба кончится до рассвета. Но мужество оставило его, он это понял.

— Ладно, донья Лола, — согласился он, обмякнув. — Я уйду, едва кончится стрельба.

Он отошел от двери и опустился в качалку.

Солдат у ворот опустил цепь до земли, и полицейская машина въехала во двор казармы Монкада. Охранник, выходя из будки, даже не взял с собой автомата, ни о чем не спросил. Видно, водитель дал ему условный сигнал фарами.

Карлос Эспиноса вытянулся между солдат, развалившихся на сиденье по обе стороны от него. Проехав мимо нескольких желтых зданий, обнесенных высокой стеной, машина остановилась перед широкой лестницей. Кругом было темно и тихо, лишь немногие окна светились в непроглядном мраке.

Солдаты вытолкнули юношу из машины. Впереди шел сержант. Конвоировали Карлоса толстяк-полицейский и солдат с автоматом. Они крепко держали его за локти. Спускавшийся вниз по лестнице капрал остановился, обмахиваясь фуражкой, поглядел на юношу:

— Что он натворил?

— Мы нашли у него бомбу, — ответил сержант.

— А почему не оставили его на месте? — с ненавистью глядя на Карлоса, спросил капрал.

Сдвинув фуражку на затылок, сержант провел пальцами по виску.

— Да так, — задумчиво протянул он. — Приказ есть приказ. Похоже, что капитану нравятся допросы.

Все четверо рассмеялись, и в пустом вестибюле смех прозвучал как в бочке. Карлос поднял скованные руки и тыльной стороной ладони почесал подбородок. В полумраке лестницы мокрый от пота лоб его поблескивал, точно зеркало, но глаза были тусклыми.

— Тогда тащите его, — сказал капрал, и уже снизу донесся его голос: — Хотел бы и я задать ему жару…

От верхней площадки лестницы в глубину здания вел ярко освещенный коридор. Режущий глаза свет показался Карлосу адским пламенем, и, сцепив пальцы рук, он негромко прочел:

Солдат, шедший слева, ударил его кулаком по кровоточащему рту.

— Значит, клич, да? — обернулся сержант. — Сейчас ты издашь клич вон там.

Его палец указывал в даль освещенного коридора. Белые стены блестели, будто полированный мрамор. В этой холодной сверкающей чистоте шаги отдавались погребальным маршем.

У одной из дверей их ждал капитан. Худощавый молодой человек с жестким, костлявым лицом. Золоченые погоны казались чрезмерно большими на его узких плечах.

— Ведите его сюда, — приказал он сержанту и прошел в кабинет, оставив дверь открытой.

Солдаты втолкнули Карлоса в комнату.

Перед столом черного дерева сержант остановился и, вытянувшись по стойке «смирно», поднес ладонь к козырьку фуражки. Капитан, едва ответив на приветствие, рассеянно посмотрел на Карлоса из-под полуопущенных век.

— Ты что, динамитчик?

Глядя на блестящую поверхность письменного стола, Карлос молчал.

— Мы поймали его, когда он собрался поджечь фитиль, — доложил сержант. — Верно, ребята?

— Да, сеньор, — подтвердил толстяк. — У него в руках были спички.

Сержант положил на стол бомбу.

— Черт возьми! — поразился капитан. — Недурная игрушка для такого молокососа. Восемь дюймов, а?