Николай Москвитин - Повесть о Макаре Мазае

Гитлеровцы пришли к выводу, что публичные казни «нецелесообразны с точки зрения психологии толпы», как указывал в своем донесении Шаллерт. В этом фашистов убедил рост числа подпольных групп после казни трех героев.

В рапортах из отделений полиции все чаще сообщали о подпольщиках. Удирая из города, фашисты не успели уничтожить архивы. И документы тех лет — сегодня красноречивые свидетели беспримерного мужества советских людей, поднявшихся на борьбу с гитлеризмом. Мужества тем более поразительного, что герои часто умирали безымянными, без всякой надежды на то, что кто-нибудь узнает о их судьбе…

«Задержаны четверо подозрительных с пистолетами. Молодые, без документов. Отказались сообщить, кто они такие, где проживают. Соответствующие меры воздействия во время допросов результатов не дали».

«Ночью неизвестные вели огонь по полицейскому патрулю. Задержан молодой человек с пистолетом «ТТ» и двадцатью патронами. На допросе назвал себя Макаром Никитовичем Мазаем, проживающим в доме № 3 по улице Челюскинцев.

Полицейский Долотов показал, что неизвестный не является разыскиваемым Макаром Мазаем. Тогда арестованный назвал себя Николаем Пащуком и сказал, что поскольку вышеназванный Николай Пащук убит, то он решил заменить его, а свою настоящую фамилию не откроет. После специального допроса показал, что так как ему все равно погибать, раз его захватили с оружием в руках, то он решил назваться Мазаем, чтобы этого преступника перестали разыскивать. Несмотря на принятые энергичные меры во время допроса, отвечать отказался. Подлежит ликвидации».

«Захваченный с обрезом неизвестный отказался назвать себя и сообщить местожительство. Он объявил себя участником «мазаевского движения военного времени». На дальнейшие вопросы отвечать отказался, несмотря на принятые меры. Надо полагать, что под словами «мазаевское движение военного времени» понимаются партизанские действия. Некоторые арестованные уверяют, что Макар Мазай, оставшийся в Мариуполе, ведет партизанскую борьбу с немецкими войсками. Никто из допрошенных не указал, где скрывается Мазай».

Подвиг ильичевцев. — Встреча с Мазаем

Иван Андреевич Лут оброс, ссутулился, его с трудом узнавали даже близкие. Да и как не постареть: он видел, как горел родной город, как фашисты глумились над жителями, как ежедневно по утрам из ворот учкомбината выезжал обоз с трупами пленных советских солдат и медленно двигался через базарную площадь на кладбище.

Лут неутомимо ходил по городу, встречался и разговаривал с горновыми, сталеварами, прокатчиками, литейщиками, энергетиками. Им не давала покоя мысль, что фашисты могут восстановить доменные и мартеновские печи. Пока что домны закозлены, мартеновские печи выведены из строя. Но ведь оккупанты изо всех сил стараются пустить завод…

Как научить каждого рабочего по-умному вредить врагу, срывать фашистские планы?

Об этом советовался Лут с друзьями, встречаясь с ними в городских закоулках, на базаре. Видный рационализатор, прославленный автор совершенного способа наварки пода печи, Иван Андреевич наставлял, как лучше всего выводить печь из строя.

Вот он, нахохлившийся, небритый, сидит на базаре и высматривает знакомых сталеваров. В руках у него валенки, которые валял ему для продажи старый приятель-металлург.

«Однажды, — вспоминает Иван Андреевич, — ко мне подошел покупатель, взглянул на валенки и выругался: «Не совестно тебе так аляповато мастерить — даже валенки не можешь свалять. А что, ежели бы тебя сталь заставить варить?» Усмехнулся я и ответил: «Надо будет, и сталь научимся варить»».

…Как-то Лут встретил на базаре Спицына и метнулся было в сторону, зная, что тот служит оккупантам. Но Спицын радостно подбежал к Ивану Андреевичу и начал сыпать скороговоркой, что, дескать, счастлив встретить такого отменного мастера, что он, Лут, очень нужен на заводе. Иван Андреевич слушал, согласно кивал головой, дожидаясь удобного момента, чтобы затеряться в толпе.

— Мазая не встречаешь? — как бы невзначай спросил Спицын. В это мгновение кто-то его окликнул, он обернулся, и Лут поспешил исчезнуть.

Вечером поджидала другая опасность.

Завидев в конце улицы гитлеровский патруль, Иван Андреевич повернул назад и встретился лицом к лицу с немецким бургомистром Борткевичем, бывшим начальником смены мартеновского цеха. Скрыться было некуда, гитлеровский патруль подходил все ближе.