Тобиас Вулф - Жизнь этого парня

Глаза Дуайта расширялись при виде Big Tiny Little Junior, который виртуозно играл на плохом пианино, одновременно глядя через плечо в камеру. Он пялился с чистой страстью на Lovely Champagne Lady Alice Lon, которая улыбалась одной и той же робкой улыбкой на каждой ноте каждой песни, пока не была в итоге удалена из программы и ее не заменили на Lovely Champagne Lady Norma Zimmer. Он пожирал глазами Lovely Little Lennon Sisters, словно они были его собственными дочерями и громко смеялся над жестокими шутками Лоренса Велка в адрес его слюнявого ирландского тенора Джо Фини. Джо Фини был последним, кто присоединился к Шампань Ансамблю и, очевидно, чувствовал себя довольно нестабильно, особенно после того, как Леди Элис Лон было указано на дверь, а затем Ragtime Piano Virtuoso Big Tiny Little Junior был сменен Ragtime Piano Virtuoso Jo Ann Castle, который молотил по клавишам, как мясник, отбивающий мясо. Когда Джо Фини пел, он не сдерживался. Он доводил себя до слез, и капельки слюны вылетали из его влажного рта. Создавалось ощущение, что Джо Фини пел о своей жизни.

Где-то на середине шоу Дуайт обычно брал свой старый саксофон Conn и перебирал пальцами клапаны, поспевая за музыкой. Иногда, когда он реально увлекался, он забывался, дул в него, и из инструмента доносился пронзительный визг.

После того, как Норма окончила старшую школу в Конкрите, она переехала в Сиэтл. Она работала в офисе, где встретила мужчину по имени Кеннет, который брал ее в дальние поездки на своей спортивной машине «Остин Хили» и пытался уговорить выйти за него замуж. Норма все время звонила моей матери и спрашивала совета. Что ей делать? Она все еще любила Бобби Кроу, но Бобби не собирался никуда уезжать. У него даже не было работы. Кеннет был амбициозен. С другой стороны, никто не любил его. У него было слишком жесткое мнение обо всем, и к тому же он был адвентистом седьмого дня. Но дело было, конечно, не в этом. Кеннет был просто не очень хорошим человеком.

Норма позвонила и сказала, что она решила выйти замуж за Кеннета. Она отказалась объяснять свое решение, но настаивала на том, что оно было окончательным.

Тогда Норма позвонила и сказала, что она решила выйти замуж за Кеннета. Она отказалась объяснять свое решение, но настаивала на том, что оно было окончательным. Как и следовало ожидать, она хотела пригласить Кеннета в Чинук, чтобы познакомить с семьей, и в конце концов было решено, что он приедет на Рождество, когда Скиппер тоже будет дома.

Дуайт наконец был в настроении. Он сделал рождественский венок на дверь и развесил сосновые веточки по всей гостиной. За пару недель до Рождества мы с ним поехали в горы за елкой. Был ранний день, моросил холодный дождик. Дуайт пил из своей бутылки, пока мы пробирались по лесу. Мы нашли прекрасную голубую ель, она росла сама по себе посреди поляны, и Дуайт позволил мне срубить ее, пока сам допивал остатки и поглядывал на горные вершины в тумане, окружавшие нас.

Как только я повалил дерево, мы с трудом начали продираться сквозь плотные заросли, обратно к дороге, где оставили машину. Мы прошли приличное расстояние, и путь дался нам нелегко. Я мог слышать, как тяжело Дуайт дышал и бормотал что-то недовольно каждый раз, когда спотыкался. Я все ждал, когда он начнет рычать на меня, но он этого не делал. Он был чрезвычайно доволен, что Норма приедет домой.

После ужина вечером того дня Дуайт вошел в гостиную с баллоном краски и стал трясти его. Он был очень основательным, когда дело доходило до покраски, и если использовал краску-спрей, то неукоснительно следовал инструкциям и тряс баллон очень хорошо. Мешалка внутри оглушительно грохотала, когда он качал банку туда-сюда. Мы с Перл готовили уроки за столом в гостиной и делали вид, что не смотрим на него. Моя мать была где-то не дома, а не то она спросила бы его, что он надумал делать и, вероятно, даже остановила бы его.

Закончив трясти банку, Дуайт вытащил елку на центр комнаты и обошел ее вокруг два или три раза. Затем, начав сверху и продвигаясь вниз, он распылил краску-спрей белого цвета на дерево. Я думал, что он собирается брызнуть только в нескольких местах, как бы обозначая снег, но он залил краской все дерево, включая ствол. Иголки впитали краску и стали снова бледно-голубыми. Дуайт сделал еще один слой. Ему понадобилось три баллончика, чтобы завершить работу, но дерево все же стало белым.

К следующему дню, когда мы украшали елку, иголки уже начали опадать. Каждый раз, когда кто-то трогал ветку, с нее сыпались иголки. Никто ничего не говорил. Мама повесила несколько шаров, затем села и уставилась на дерево.