Николай Студеникин - Невеста скрипача

— А как же? — отозвался он. — Обязательно работает!

— Спасибо, — с облегчением выдохнул Венька.

Помня урок, который преподала ему женщина на почте, он тщательно вытер сапоги о мелкоячеистую сетку в раме, намертво прибитую у магазинного порога.

Следом за Венькой в полутемный магазин вошел старик в кубанке с малиновым верхом. Большими ладонями он ощупал бока огромной нетопленной печи и, кряхтя, присел перед нею на корточки. «Скажите пожалуйста, как дома», — подумал Венька, с удивлением косясь на старика.

Продавец, белобрысый мужчина в полосатом пиджаке с подкладными ватными плечами, не обратил на вошедших ровно никакого внимания. Он что-то помечал в мятых бумажках, то вынимая из-за уха огрызок карандаша, то закладывая его обратно. На лацкане его пиджака висело великое множество значков.

— Мне это… — неуверенно переступил Венька, — сигарет двадцать пачек, шоколаду «Аленка» три плитки, чаю… У вас есть индийский, чтобы на пачке слон?

Продавец отправил за ухо карандашик, отложил бумаги и с любопытством уставился на Веньку. Снизу вверх уставился на Веньку и сидевший на корточках старик, который грелся у холодной печи. Веньке был хорошо виден верх его кубанки, перекрещенный темным и выпуклым кантом.

Насмотревшись, продавец по узкому проходу между полками и прилавком, переставив по пути несколько коробок, приблизился к Веньке.

— С буровой? — спросил он, щурясь, как кот.

— Ну, с буровой, — нехотя подтвердил Венька.

— У Чусовитина работаешь?

Осведомленность продавца удивила Веньку.

— У него, — ответил он. — А что?

— Ничего, — сказал продавец, спокойно помаргивая белыми ресницами. — Знакомая просто личность. А ты, значит, получку получил? Или отпускные?

— Получку, — смутился Венька.

— И много?

— Хватает.

— Ясно, что хватает, — эхом отозвался продавец. — Пришел, сразу видно, оптовый покупатель. Ну ладно. — Он подавил зевок. — Что тебе? Давай перечисляй.

Венька положил пустую сумку на прилавок и, зачем-то загибая пальцы, принялся перечислять. Оглядывая полки, он прибавлял к тому, что собирался купить, все новые и новые товары. Его заинтересовала раскрытая коробка с тремя плоскими бутылками. Она стояла рядом с другой коробкой, на которой изображены были запорожцы, сочиняющие письмо турецкому султану, — точно такие же, как на знаменитой картине Репина, только, может быть, чуточку поярче.

— Сигареты какие — «Приму» или «Дымок»? — спросил продавец, копаясь под прилавком.

— А, все равно, — махнул рукой некурящий Венька, но тут же вспомнил, что бородатый Евстифеев как-то крепко ругал «Дымок» и клялся, что скорее станет курить самокрутки из навоза, чем эти сигареты. — Нет-нет, не все равно, — поспешно добавил он. — Эту… «Приму» лучше дайте. «Дымок» не надо, ну его. Говорят, что плохие… А чего это у вас там? — Он пальцем указал на «Запорожцев».

— «Приму» так «Приму», нам все едино, — пропыхтел продавец. — Где — там? — повернул он голову к полкам. — Ах, тут… Это, дорогой, папиросы, подарочный набор. А то коньяк, тоже подарочный. Видишь, какие бутылки?

Привстав на цыпочки, он осторожно снял с полки коробку с коньяком и мановеньем рукава стер пыль с ее верха.

Бутылки и в самом деле оказались забавными. Венька и не видал таких никогда. Плоские и сзади немного вогнутые, они так и просились в задний карман брюк, а у Веньки в джинсах было целых два задних кармана, оба с «молниями». Золотистое содержимое лениво плескалось в бутылочках, облизывая завинчивающиеся пробки изнутри. Такую бутылочку из рук выпускать не хотелось. «Захар Иваныча угощу, Евстифеева, — думал Венька, вглядываясь в красивые этикетки. — Это ж лучше, чем водка или даже спирт. Во всех книгах пьют коньяк. А бутылка и потом сгодится — удобная».

— А одну вы можете продать? — спросил он у продавца. — Я бы все три купил, только дорого! — пояснил он, смущаясь. — Денег не хватит. А вот одну…

— Ладно, по рукам, договорились, — тут же согласился продавец. — Такому покупателю продам, разрозню набор. Как не продать? А что тебе еще, дорогой?..

Коньячный набор простоял на полке больше года. Многие собирались купить его — привлекала форма бутылок. Цена их, однако, отпугивала покупателей. Они качали головами и возвращали набор продавцу: очень уж накладно. Вот продавцу и пришло в голову сбыть бутылки по одной. Недаром он, поднимая вверх палец, часто повторял полюбившуюся ему фразу: «Что такое торговля, товарищи? Торговля — это, товарищи, искусство». Он слышал ее от своего торгового начальства.