Василий Голышкин - Большая починка

— Хочешь яблочко?

Маша не стала притворяться, что не хочет, и вскоре держала в руках румяное яблоко с мышиным хвостиком.

— Вы кто? — смело спросила она.

— Я-то? — Усы улыбнулись и оглядели себя. — Ай по мне не видать?

— Видать, — сказала Маша. — Вы дедушка. — И грустно добавила: — Чей-нибудь.

— Непременно. А ты — внучка.

— Да, — кивнула, вздохнув Маша. — Только бабушкина.

Усы рассердились и строго кольнули Машу:

— Как это «бабушкина»? Еще и дедушкина.

Маша вздохнула глубже прежнего.

— У меня нет дедушки. Ни одного.

Усы опали, как листья на засохшем цветке, и голос, принадлежащий Усам, крякнул:

— Дела…

— Они на войну ушли, — продолжала Маша, — и не вернулись.

— Теперь уже не вернутся, — грустно сказал голос.

— Почему же? — сказала Маша. — Дедушка Слышик может вернуться. Он ведь не погиб, а только потерялся. Без вести пропал.

Глаза, принадлежащие Усам, вдруг вспыхнули, а голос взволнованно забубнил:

— Постой, постой, девочка… Как ты сказала, Слышик?

— Да, — сказала Маша. — Я — Слышик, папа — Слышик, мама — Слышик, дедушка тоже был Слышик.

Глаза, принадлежащие Усам, то вспыхивали, то гасли; хотели вспомнить что-то и не могли.

— Слышик… Слышик… Слышик… — бормотал голос. — Где-то я… Знаешь, девочка, где-то я встречал…

— Моего дедушку? — догадалась Маша и нисколько не удивилась: она всегда знала, что рано или поздно ее дедушка непременно найдется.

— Твоего ли? — пожали плечами Усы. — Вот уж не знаю, твоего ли? Где же это было? A-а, Крым, Широкий, нет Узкий мыс… Слышик… Да, там… Слышик… Узкий мыс…

— Граждане, объявляется посадка, — загудел «скворечник», и Усы, подхватив мешок с яблоками, кинулись к поезду.

А сияющая Маша осталась сидеть на месте, поджидая маму. Вон она вместе с бабушкой. Это, оказывается, бабушкин пришел.

Маша кинулась навстречу.

— Бабушка, бабушка… Дедушка нашелся!

Бабушка качнулась. Мяч, который она везла Маше, воспользовался этим, выскользнул из рук и побежал. Маша едва догнала его…

А когда вернулась, мама укоризненно посмотрела на нее и заругала.

— Нельзя так глупо и бессердечно шутить! Бабушка давно не ждет дедушку.

Не ждет? А глаза — как они загорелись? А руки — как они задрожали? А щеки — как они побледнели? Маша впервые не поверила маме: ждет! И всю жизнь будет ждать, хоть и кивает головой, соглашается с мамой: да, мол, не жду.

Прошло время. Адрес дедушки Слышика не выходил у Маши из головы, хотя мама и сама бабушка высмеяли ее: «На деревню дедушке… мало ли Слышиков на свете?.. Был бы жив, пришел…»

Слыша это, Маша задумывалась: может, верно, был бы жив, пришел?..

Сомнения, как гусеницы яблоко, подтачивали Машину веру, и она терялась в догадках: почему же не приходит дедушка? И вдруг однажды нашла ответ. Дедушка кто? Солдат. А солдат где? На посту. И уйти с поста не может. Плохой — тот, наверное, может. А хороший — нет, хороший солдат ни за что не уйдет с поста. Даже если знает, что где-то его ждет внучка Маша. Хотя откуда дедушке Слышику знать, что у него есть внучка? Когда дедушка уходил на войну, он был только папой. А теперь — дедушка.

И не знает об этом, потому что не может уйти с поста.

Не знает, так узнает…

Я на курорт ехал. Поезд меня в Крым вез. Остановится, отдохнет и дальше бежит. Железный, а тоже, наверное, устает. На одной станции я вышел и удивился: по перрону ходил живой букет. Живой — это еще ничего, в это еще можно было поверить, а вот косички… Ну, где вы видели живые букеты с косичками? Таких букетов просто не бывает.

Я подошел ближе и узнал в букете… девочку. Всю в цветах. Интересно, с чего это она так расцвела? Мы поговорили, и букет, который девочка держала в руках, ушел со мной. Но если кто-нибудь подумал, что девочка подарила его мне, тот глубоко ошибается. Я взялся передать его другому. Кому? Дедушке Слышику, который не может уйти с поста.

Это, конечно, было странно, что я взялся передать букет: ну, где я, в самом деле, мог найти дедушку Слышика? Но самое странное не это, а то, что я его все-таки НАШЕЛ!

Город, где я жил, был похож на краба. Краб-город лежал на берегу морского залива и, если смотреть с горы, казалось, держал этот залив в своих клешнях. Одна клешня у города-краба была узкая, другая широкая. Я очень разволновался, когда узнал, что узкая клешня называется Узким мысом, а широкая — Широким.

Узкий мыс… Сердце у меня забилось. Ведь это был адрес дедушки Слышика! Я камнем скатился с горы, забежал домой, схватил букет и помчался на Узкий мыс…