Виктория Борисова - Ключи от рая

Почему-то в ее присутствии стихали громкие споры и никто не смел вставить крепкое словцо. Хотелось читать хорошие стихи и думать о высоком.

Словно само собой получилось так, что они стали все чаще общаться втроем: ходили в кино, выезжали на природу или просто гуляли по городу… И Глебу казалось, что именно ему Янка отдает явное предпочтение! Каждое его стихотворение было подарком для нее, новым признанием в любви. Он читал их друзьям, и Володя одобрительно качал головой, а Янка просто слушала, и синие глаза становились такими глубокими, задумчивыми…

Лето кончилось. С Янкой и Володей удавалось видеться все реже: впереди был последний школьный год, а там — выпускные экзамены, поступление в институт… И все равно Глеб чувствовал тонкую, незримую нить, связывающую его с любимой и лучшим другом. Хотелось верить, что их волшебное «втроем» продлится как можно дольше.

И тут, словно гром с ясного неба, новость: Володя уходит в армию!

— Вот, повестку получил, — смущенно улыбнулся он. — Десятого октября — в военкомат с вещами. Теперь долго не увидимся…

— Как — в армию? А институт? — удивился Глеб.

— Теперь всех берут, — Володя пожал плечами, — так что готовься, через пару лет и тебе придется!

На «отвальную» напросилась большая компания. Решили махнуть за город, устроить нечто вроде пикника, благо погода позволяла.

— Тесновато у нас дома! К тому же родители пожилые уже, не надо их пугать, — объяснил Володя.

Тот вечер остался у Глеба в памяти навсегда. Погода выдалась сухая, теплая, прямо как по заказу… В темноте горел костер, и пляшущее пламя бросало отблески на лица, делая их такими незнакомыми и таинственными.

Володя был весел, словно отправлялся в увлекательное путешествие, много шутил, смеялся и почти не выпускал из рук свою гитару. Лишь однажды, когда на несколько минут он задумался о чем-то, Глеб увидел в его глазах тоску и обреченность.

Янка не отходила от него. Глеб еще надеялся, что это просто из-за того, что друг уходит, а они остаются. Но когда девушка вдруг положила Володе голову на плечо удивительно нежным, женственным движением, Глеб понял все. Между ними появилась новая связь, и теперь он здесь лишний.

Улучив минуту, Глеб все же решился поговорить с Янкой. Не стоило, конечно, этого делать! Зачем слова, когда все и так понятно?

— Такие вот дела… — протянул он, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно и беззаботно. — Даже не верится, что Володька завтра уедет…

Янка вздохнула.

— Да. И мне тоже не верится. Я его ждать буду! — светло улыбнулась девушка. — Уже календарь завела. Буду каждый день отмечать, начиная с завтрашнего.

— Так вы теперь… — он замялся, подыскивая подходящее слово. — Вы теперь вместе?

Она кивнула. А Глеб почувствовал, как сердце проваливается куда-то вниз… Самому бы так провалиться, чтобы не стоять здесь перед ней и не слышать, как она говорит о своей любви к другому!

Наверное, это было заметно. Янка словно опомнилась и заговорила быстро-быстро, да еще таким тоном, как будто хотела утешить:

— Ты не подумай… Я к тебе очень хорошо отношусь. Ты для меня самый лучший друг!

В переводе на нормальный, человеческий язык это может означать только одно: «Я тебя не люблю». Конечно, надо было просто встать и уйти, может быть, еще улыбнуться на прощание… Как у Гумилева:

Но Глеб уйти не смог.

Весь вечер он сидел и смотрел на Янку с Володей, словно хотел причинить себе как можно больше боли, растравляя свою рану. Видел, как бережно он накинул ей на плечи свой пиджак, как она благодарно улыбнулась в ответ, и ее точеная белокурая головка в свете костра казалась озаренной совсем другим, внутренним сиянием… На пальце поблескивал серебряный перстенек с бирюзой (раньше его не было!), и Янка нет-нет да поворачивала руку так и эдак, любуясь.