— Ну вот, я и понял, что не обедали, — сказал Евген Кузьмич. — Правда?
— Правда, — согласилась Вика, глотнув набежавшую слюну, и покраснела.
— А где вы вообще обедаете?
Грустно улыбнувшись, она опять неопределенно пожала плечами.
— Нигде? — удивился Евген Кузьмич. — Я так вас понял? Ай-яй-яй!
С этими словами он решительно и поспешно взялся за телефонную трубку и вызвал столовую.
— Говорит Поливода. Прошу начислить на трехразовое ежедневное питание при вашей столовой комсорга завода Викторию Лядову, начиная с сегодняшнего дня. — А положив трубку на рычаг и не снимая с нее пухлой широкой ладони, сказал, вновь изобразив на лице умиление: — Идите, Виктория, покушайте, тут совсем недалечко, в соседнем бараке. А как покушаете и придете назад, я вас буду ждать и поведу по цехам.
Когда Вика ушла, Поливода, не зря не снимавший ладони с телефонной трубки, сейчас же проворно поднял ее и, позвонив Алеше Клебанову, сказал:
— Слушай, Клебанов. Ты прислал до меня комсорга. Так я тебе должен сказать — такая дивчина складная, что я тебе дам. Она у меня сейчас кушает обед в заводской столовой. Большое тебе спасибо за такую рекомендацию.
— Как уговаривались, — ответил Алеша.
— Я и говорю: спасибо за кандидатуру.
— А где же я лучше возьму, Евген Кузьмич, дорогой. Все знаю — и опыта у нее никакого нет…
— Опыт дело наживное, он приходит во время еды.
— И по сложению она, прямо скажем, вроде бы ребенок, никакой представительности, вовсе незавидная.
— Такие миниатюрные как раз и бывают проворнее других.
— Так что же ты хочешь, Кузьмич, никак не пойму тебя.
— А я и говорю: спасибо, мол, Алеша, исполнил свое слово и прислал, как уговаривались, сверхопытного работника.
— Ты тумана не напускай, Евген Кузьмич, а помоги ей поскорее разобраться в обстановке.
— Сейчас на экскурсию как раз поведу.
— Прямо остришь на каждом шагу, Евген Кузьмич.
— Так я ж правду говорю, что пойдем сейчас по местам стройки цехов.
— Вот и отлично, Евген Кузьмич. А то, что она в нашем деле ничего не смыслит, так это все наживное. Надо только как следует помочь ей, подсказать что и как, тогда у нее пойдет.
— А я и говорю: она молодец, пойдет.
— Вот давай сообща и поможем ей покрепче да поскорее утвердиться на ногах.
— Да я всегда и всей душой…
Пока они так вот выясняли и устанавливали свои отношения к комсоргу не существующей пока комсомольской организации механического завода гидросторя, Вика Лядова успела расправиться и с первым (суп-макароны без мяса) и со вторым (пшенная каша без подливки) и, хватив залпом целый стакан третьего (жидкий кисель таинственного серо-голубого цвета), вытерла платочком губы и вновь заявилась в кабинет директора.
— Как раз кстати, — сказал Евген Кузьмич. — Только что звонило ваше высшее начальство-командование и интересовалось, что да как насчет вас, и я сказал, что мы сейчас пойдем с вами, так сказать, по местам боев, устроим ознакомление с цехами. Пошли, — заключил он, решительно поднявшись и с грохотом отодвинув деревянное кресло, на котором сидел и которое едва вмещало его тучную фигуру.
Завод располагался на левом берегу реки, на самой круче, над шлюзами, сухим сейчас, разломанным каналом, по которому до войны происходило оживленное передвижение сверху вниз и снизу вверх пассажирских и грузовых судов, барж, катеров и яхт.
С заводского двора была видна вся плотина, километровой подковой изогнувшаяся между берегами против течения. Внизу, у нижнего бьефа, у подножия плотины громоздились огромные коричневые, серые и фиолетовые валуны, каждый величиною с добрую хату, а то и с двухэтажный дом, но казавшиеся отсюда, с крутизны левобережья, не больше спичечных коробков. Вдалеке, на правом берегу, стояло серое широкооконное здание машинного зала. И машинный зал, и плотина, и часть шлюзов золотились тесовой опалубкой. Опалубкой были перебинтованы и бычки. По проезжей части плотины сновали потрепанные, измазанные бетонной жижей грузовики, ползали паровые краны.
Для спуска воды с верхнего бьефа в могучем железобетонном теле израненной войною плотины были пробиты донные отверстия. Сквозь эти рваные дыры, схлынув за неделю, теперь ровным потоком падала, разбиваясь вдребезги о хаос гранитных валунов, голубая и стеклянная пенящаяся речная вода. Над валунами стояло облако водяной пыли. Иногда в этой пыльной завесе повисала радуга. Как раз в тот момент, когда Вика вышла следом за Евгеном Кузьмичом на заводской двор и остановилась, очарованная открывшейся ее взору панорамой стройки и заречными, подернутыми знойным маревом далями, как раз в этот момент на реку налетел степной ветерок, сплошь пропахший тополиным духом, качнул водяной шлейф над валунами, и радуга враз засияла всеми своими сказочными цветами.
Читать дальше