Регина Эзера - Их было три

— Я тебе покажу, сатана! Иди… Нери!

И дверь с шумом захлопнулась.

Что же произошло на лесосеке и где Илма нашла этого бойкого щенка?

Под вечер, после обеда, она опять отправилась полоть лесные посевы. Прежде здесь высились огромные седые сосны, ещё и сейчас кое-где торчали старые, трухлявые пни, превращённые муравьями в удобное жилище. Кругом зеленел малинник с крупными сочными ягодами. Сама вырубка находилась далеко и от дороги, и от автобусной остановки, и от человеческого жилья. И в годы, когда июль выдавался особенно засушливым и знойным, малина быстро опадала, а остатки склёвывали птицы, так что людям от сладкой ягоды было немного пользы.

Теперь здесь росли молодые сосенки. Правда, их нелегко было заметить. Крохотные, не больше полпяди. Того и гляди лесные травы, хвощи и живучие побеги малинника заглушат маленькую игольчатую красавицу. Илма должна была следить, чтобы этого не случилось.

Нельзя сказать, чтобы Илма любила эту работу. И лёгкой её не назовёшь. Кроме того, весь день в духоте на самом припёке приходилось отбиваться от полчищ слепней, а лишь только солнце приблизится к вершинам деревьев — жди налёта батальонов воинственно жужжащих комаров. Когда из кустов выползает погреться на солнце змея, помогает мотыга или палка. А что делать с комарами?

Илма считала, что полоть свёклу или морковь в своём огороде гораздо приятнее. И земля мягче, и всяких летающих насекомых меньше. Да к тому же свёкла или морковка вырастают за одно лето. Осенью иди и убирай. И если ты не жалела удобрения, а в засуху — воды, то урожай обеспечен и ты знаешь, что он твой. Испокон веку леса росли сами собой и всем хватало брёвен для постройки домов и дров для отопления.

Илма с ненавистью смотрела на маленькие сосенки, за которыми ей нужно было ухаживать. Карлики этакие, еле до лодыжки достают! Конечно, когда-нибудь вырастут, станут такими же большими, как те, на той стороне вырубки. Но что значит "когда-нибудь"? Пустой звук. Потому что её, Илмы, уже не будет. Кто-то другой получит выгоду от этих сосен. И какое ей в конце концов дело до этого? Межакактам выгоды не будет! О боже, что вообще будет с Межакактами, когда она умрёт? Для кого она работала, экономила, копила? Для кого? Не для той ли девчонки, что ходит по Межакактам, как чужая, жиличка… Рука не поднимается подписать ей завещание на дом.

У Илмы появилось желание поднять мотыгу и срезать несколько колючих упрямых сосенок, которые укоренялись и росли неизвестно для кого, только не для неё…

Илма и в самом деле замахнулась было мотыгой, но разум победил.

Она срезала куст горлянки и отшвырнула в сторону.

Что это ей вообще пришло в голову! Какой смысл в том, что она уничтожит несколько деревьев? Новый старший лесник только забракует её работу.

Новый старший лесник… О боже, а Саулведис! Что случилось? Почему он не появляется?

По дороге, наезженной по просеке, загремела телега. Илма выпрямилась и увидела Симаниса. Она успела заметить только его спину в клетчатой рубашке и затылок.

Уехал, не оглянулся…

"Пусть…"

Она хотела произнести это слово упрямо, но не получилось. Обмануть себя не так-то легко. "Пусть!" — тихо повторили губы Илмы, но она уже думала о другом, о том, что Симанису, очевидно, дали в лесничестве новую лошадь вместо Инги. Если бы она могла это предвидеть…

Но нет, о боже, что она тут опять мудрит? Симанис — спетая песенка… Он никак не может сравниться с Саулведисом. Если бы только в Межакактах повсюду не ощущалось отсутствие рук Симаниса: неокученный картофель, обвалившаяся изгородь загона, дырявая крыша сарая, если бы… если бы…

— Здравствуй, Илма! Что ты там разглядываешь?

Она оглянулась и покраснела, точно пойманная на месте преступления.

— Как ты меня напутал! — пробормотала она, пытаясь скрыть замешательство.

Обычно Метра ездил на мотоцикле; на этот раз он пришёл пешком. Немного опомнившись, она хотела броситься навстречу Метре, но что-то в его внешности удержало её.

— Ты пешком, Саулведи? — спросила Илма, хотя это было совершенно очевидно. Лишь теперь она обратила внимание на то, что он не один. На привязи у него был маленький щенок из породы овчарок. — Ты… гуляешь? — спросила Илма и спохватилась, что задала глупый вопрос.

На лице Метры появилась кривая усмешка.

— Как видишь, пешеходом стал. И никто не может мне запретить гулять средь бела дня. Вольная пташка, куда хочу, туда лечу, — он беззвучно рассмеялся.