Яков Ершов - Журавли над школой

— Извинись!

— Чего еще?

— Ты толкнул тетю Катю, а не извинился.

— Я ж не нарочно. Не заметил.

— Все равно извинись. А то получишь, — и я показал Мишке кулак. — Видишь?

Мишка только плечами пожал: мол, что ж тут не видеть-то — вижу, и побежал дальше. Ох и рассвирепел я! Налетел на него коршуном, подножку подставил, в спину такого тумака дал… В общем, подрались мы. На следующей переменке перед классным руководителем стояли рядом. И оба отстаивали свою правоту.

— А чего он тетю Катю толкнул и не извинился! — горячился я. — Это, если каждый толкать будет, пусть нечаянно… Нас в школе семьсот человек, семьсот толчков… Человека убить можно.

— Погоди, Алеша, со своими подсчетами. Идеи у тебя благородные, но драться все равно нельзя. Надо убеждать, доказывать.

— Убеди его, — сверкнул я глазами на Мишку. — Он несознательный.

— А ты — сознательный. Как теперь домой пойдешь с синяком под глазом? Что скажешь?

— У меня-то есть что сказать, — гордо заявил я. — Я справедливость отстаивал.

— А ты что скажешь, Миша? Тоже за справедливость стоял?

— Конечно, — заявил Мишка. — Он первый напал. Он агрессор. Я читал в газетах определение агрессора. Алешка точно подходит.

Так мы и не пришли к единому мнению. Классный руководитель выпроводила нас, потребовав, чтоб впредь не нарушали порядок.

— Слышал? — сказал я за дверью Мишке. — Еще раз обидишь тетю Катю — накостыляю.

— А я в долгу не останусь, — пообещал Мишка. — Под другим глазом синяк приклею.

И все же Мишка стал поосторожнее. А пробегая мимо тети Кати, всякий раз замедлял свой шаг и боязливо оглядывался.

Тетя Катя не знала, конечно, обо всех этих наших баталиях, разыгравшихся из-за нее. Но что-то она все же почувствовала. Потому что стала к нам еще строже и, едва замечала кого на втором этаже, тут же гнала прочь:

— Идите, идите, нечего вам тут делать.

Но я ведь не просто так бегал на второй этаж. Я выполнял следопытское задание. Поэтому, набравшись смелости, я однажды спросил.

— Тетя Катя, а вы — Грекова?

Тетя Катя даже немножко растерялась от этого моего вопроса. Она как-то застыла на месте. Потом подняла на лоб очки, посмотрела на меня, сощурив глаза, и ответила:

— Грекова. А то еще чья же? Ясно, Грекова.

— А не Абросимова?

Тетя Катя даже присела от неожиданности — так огорошил ее мой вопрос.

— Эка, куда хватил! — оправившись, как мне показалось, от волнения, удивилась она. — Абросимовой-то я когда была? В девках. Тому, почитай, лет тридцать. Эк, хватил! — качала она головой из стороны в сторону, что я начал даже опасаться, не оторвется ли у нее голова с тонкой морщинистой шеи.

Наблюдая за головой, я как-то сразу и не сообразил, что ответила мне тетя Катя. Только отойдя в сторонку, начал понимать: «Погодите, погодите. Это кто же тридцать лет тому назад носил фамилию Абросимова? Это, выходит, тетя Катя. Так же она сказала! Ясно!» Я бросился за тетей Катей. Но она уже ушла в кабинет директора.

Последним уроком была география. Я еле досидел до его конца. Получил от учительницы четыре замечания за то, что ерзал на парте. Только после этого немного притих, потому что опасался, как бы вместо пятого замечания не вызвала она меня к доске. А отвечать урок я был совершенно не способен. Меня не вызвали, и за эти несколько спокойных минут я принял окончательное решение. Я надумал дальнейшую работу с тетей Катей передать Ирке. «Что, на самом деле, — мыслил я, — все я да я. Можно сказать, самое главное им (то есть следопытскому отряду) сделал: разузнал, что тетя Катя вовсе не Грекова, а Абросимова. Остались пустяки. Что, девчонка не может с ними справиться?!»

— Ирка! — остановив девчонку после звонка, спросил я. — Ты куда это ножки навострила? Дело есть!

— Чего еще? — капризно повернув свою чернявую головку, ответила Ирка. — Мне некогда.

— Дело серьезное, — сказал я и взял Ирку за руку, чтоб не убежала. — И срочное.

— Говори скорей. Не тяни. А то мне бежать надо.

— Все остальное побоку, — настаивал я. — Следопытское задание.

— Да говори же, бестолочь! — вырвав руку, потребовала Ирка. — Вот как щелкну по твоему курносому носу, еще сильнее сплюснется.

Я понял, что настало время перейти к делу.

— Ирка, — сказал я, отведя ее в сторону, — я сделал открытие.

У Ирки даже глаза округлились:

— Какое?

— Оказывается, тетя Катя вовсе не Грекова, а Абросимова.

— Как Абросимова? — не поняла Ирка.

— Очень просто, Абросимова. То есть не совсем чтоб Абросимова, она, конечно, в данный момент Грекова, но в то же время Абросимова.