Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

— Опять ты? Сказали же тебе, что парень был очень болен, у него образовалась большая опухоль на причинном месте, могла начаться гангрена, пришлось все удалить.

К этому времени дважды прооперированный мужчина уже ушел. Оставшиеся пациенты были заняты своими болячками — кого-то тошнило, у кого-то кружилась голова. Почувствовав себя лучше, они поднимались и робко расходились по домам. Утешать Ишвара было некому.

Ночью, оставшись один, он стонал и плакал, потом на несколько минут проваливался в сон, и снова плакал. Ом очнулся после хлороформа в полночь, его вырвало, и он снова впал в забытье.

После отъезда полиции дядю Ашрафа отправили в местную больницу, а о случившемся сообщили родственникам с лесного склада. Несколько часов спустя старик умер. Больница, следуя последним распоряжениям, назвала причину смерти несчастным случаем: «Смерть наступила в результате случайного падения и удара головой о бордюр». Родственники на следующий день похоронили Ашрафа подле тети Мумтаз. В это время Ишвар и Ом только возвращались из стерилизационного лагеря.

Ишвар ощущал всего лишь небольшую болезненность в паху. Но Ом чувствовал себя очень плохо. Стоило ему сделать несколько шагов, как кровотечение возобновлялось. Дядя пытался тащить его на спине, но от этого юноше становилось еще хуже. Только на руках Ишвара ему было удобно, но мужчине это давалось с трудом. Через каждые десять метров он останавливался, клал племянника на землю и переводил дух.

Ближе к полудню рядом с ними остановился мужчина с пустой тележкой. «Что с парнем?» — спросил он.

Ишвар все рассказал, и мужчина предложил свою помощь. Вдвоем они подняли Ома на тележку. Мужчина снял тюрбан и положил под голову юноше. Катить тележку было нетрудно, но из-за плохой, в колдобинах, дороги двигались они очень медленно. Каждый толчок, как ножом, пронзал Ома, и его сдавленные крики сопровождали их весь путь.

К «Музаффару» они пришли уже в сумерки. Мужчина отказался от денег. «Мне все равно надо было в эту сторону», — сказал он.

В доме находился работавший на складе племянник, он остался сторожить магазин.

— У меня печальные новости, — произнес он при встрече. — Дядя скончался в результате несчастного случая.

Портные были настолько измучены, что не смогли оплакать потерю и даже в полной мере ее осознать. События вчерашнего дня на базарной площади смешались с прочими трагедиями в их жизни.

— Спасибо, что пришли сообщить нам об этом, — механически проговорил Ишвар. — Я приду на похороны, и Ом тоже придет, если почувствует себя лучше.

Мужчине пришлось четыре раза повторять, что дядю Ашрафа уже похоронили, прежде чем до них это дошло.

— Не тревожьтесь — вы можете жить здесь, пока не поправитесь, — сказал родственник. — Я еще не решил, как поступить с домом. И, пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-то понадобиться.

Портные легли на пустой желудок — есть не хотелось. Чтобы не взбираться на второй этаж, Ишвар расстелил матрасы внизу, рядом с прилавком. Ночью Ом метался в бреду.

— Нет, не надо ножницы дяди Ашрафа! Дайте зонтик! Я врежу этим бандитам по первое число!

Ишвар в страхе проснулся и на ощупь нашел выключатель. По простыне расползлось темно-красное пятно. Он очистил рану Ома и всю оставшуюся ночь просидел рядом, следя, чтобы повязка не сползла снова.

Утром он частично волоком, частично на руках доставил Ома в благотворительный медицинский пункт. Кастрация вызвала у врача отвращение, но не удивление. Время от времени к нему попадали жертвы кастового насилия из ближайших деревень, и найти управу на инициаторов этих преступлений не удавалось. «Недостаточно оснований для открытия дела» — была обычная отписка, даже если потерпевший потерял палец, руку, нос или ухо.

— Вам повезло, — сказал врач. — Операция проведена грамотно и рана хорошо зашита. Парню надо недельку полежать, и все будет хорошо. — Врач продезинфицировал рану и наложил новую повязку. — Не разрешайте ему ходить, иначе может снова открыться кровотечение.

Ишвар заплатил врачу из денег, отложенных на свадьбу, и спросил, хотя заранее знал ответ: «А детей он сможет иметь?»

Врач покачал головой.

— Но ведь сам член остался?

— Отрезано то, где вырабатывается семя.

Помня слова врача, Ишвар всю дорогу, шатаясь, нес племянника на руках и дома аккуратно уложил на кровать. Он нашел подходящий сосуд, чтобы Ом мог мочиться, не ходя в уборную. Соседи дяди Ашрафа избегали портных. В небольшой кухоньке, где когда-то тетя Мумтаз готовила еду на семью из шести человек и еще на двух учеников, теперь стряпал незамысловатые блюда Ишвар. Даже дорогие воспоминания детства не могли его утешить. Портные молча поглощали пищу у изголовья кровати Ома.