Валентин Крючков - На крутом переломе

В тот же день вопрос о его директорстве был решен: освободили.

Ольга и Никаноров от души посмеялись.

— А с начальником облплодоовощхоза, говорят, тоже сели в лужу? — спросил Никаноров. Потом пояснил: — Месяца человек не проработал. И сняли.

— Да и тут, — пояснил Пальцев. — Неувязочка вышла. Взяли в отдел директора совхоза. Как не взять? Поднял хозяйство на уровень передовых. Кандидат наук. Все данные. А в аппарате ему стало не по душе. Он не привык к дисциплине, к постоянному пребыванию в стенах огромного здания. Повседневная оторванность от людей, от земли, от живой работы, систематическое составление справок и сбор данных — все это коробило Туранова. А он привык в минуты наступавшей на него депрессии, когда возглавлял хозяйство, расслабляться и встряхиваться. Это значило — в переводе на русский язык — принимать граммов по тысяче и более в укромном месте. Душа у него широкая. Принимал тоже с размахом. Да с прицелом. Иногда, очнувшись, вдруг вспоминал, что надо идти на работу. А персональной машины уже не было. Вспомнив, что ехать общественным транспортом, начинал торопиться. А впопыхах чего не наделаешь. Один раз приехал на работу в комнатных туфлях. Туфли — ладно. Под столом не каждый увидит. А как быть с глазами? Они из орбит вылезают. Несколько раз глаза подвели его крепко. Да и речь в таких случаях нечленораздельной бывала. Заметили это. Но не трубить же на всю Ивановскую, что в аппарате такой завелся. В это время очередная реорганизация — облплодоовощхоз создали. И Туранова назначили начальником. Как заявил с трибуны бывший первый, дескать, товарища Туранова направляем на укрепление новой организации. Молодой. Кандидат наук. Пусть растет. Себя показывает. И Туранов принялся укреплять новую организацию, себя показывать. Не проработав месяца, вдруг пропал! Стали искать. Где же начальник? Организация есть, а начальника с огнем не сыщешь. А руководству данные потребовались. Туранова ни дома, ни в больнице, ни в милиции. Семь дней беспробудной пьянки. Освободили одаренного руководителя тихо, без рекомендательных речей.

— А был ли мальчик? — воскликнула Ольга.

— Да, именно так, — согласился Пальцев. — Люди и понять не успели. Конечно, нелегко подобрать на ту или иную должность нужного человека. Но и таких ляпов можно было бы не совершать. Они слишком очевидны. Я собираю материал для статьи по работе с кадрами.

— Кстати, все останется по-старому и при новом. На днях, — делился Никаноров, — мне позвонили из обкома. Просят взять на должность замдиректора по кадрам инструктора. Из орготдела. Я отказался. Сказал, что совершенно не знаю человека. Зачем он мне, пусть и из орготдела. Думаю, разговор этим не закончится. Практика: почти на большинстве предприятий на этих должностях партийные работники.

— Еще о практике, — поддержал Никанорова Пальцев, — около сорока процентов начальников управлений, заведующих отделами облисполкома, их заместителей — бывшие партийные работники.

— А где и кем теперь Богородов? — спросила Ольга.

— Богородов теперь в Москве. В высшем органе государственной власти. Своляк из ЦК сыграл свою роль.

— Ну что ж, спасибо за интересный вечер. — Ольга пожала Пальцеву руку и сказала: — А завтра вы приходите к нам в гости. Договорились?

Усталые, Никаноров и Ольга вышли от Пальцева глубокой ночью и направились в липовую аллею, где можно было подышать свежим воздухом. Его им в этот вечер не хватало.

Дом отдыха им очень понравился. И впоследствии, предварительно позвонив и узнав, что свободные места есть, они приезжали сюда еще несколько раз.

Предвыборная борьба каждый день совершала неожиданные повороты, учила Никанорова чему-то новому, ранее не пережитому. Вот и в этот день. Большой зал Дворца культуры был полон. Раньше на встречи с кандидатами в депутаты людей приходилось чуть ли не силой загонять, прекращать занятия в кружках и всех, кто пришел, например, учиться кройке и шитью, фотоделу, пению просить идти, и не в большие, а в малые залы и красные уголки. Теперь от желающих встретиться с кандидатами отбоя нет. Ходят и говорят не по разнарядке и не по написанному, а то, что думают, чем живут. Каждая встреча с ними — урок. Суровый жизненный урок. Своего рода исповедь.

Здороваясь, Никаноров прошел в президиум. Вынул из кармана отпечатанную предвыборную программу. Он знал каждый пункт ее наизусть. Еще раз пробежав текст, снова положил листки в карман и стал поджидать претендента. «Опять опаздывает. Видимо, это его тактика».