Григорий Луч - И мы солдаты...

Потом Палля долго смеялся. Представит жалобный, напуганный вид Красульки и знай заливается!

— Хорошо смеешься, мальчик, — неожиданно раздался позади голос.

Палля резко обернулся: перед ним, добродушно улыбаясь, стоял Лаврентий Васильевич.

— Пасешь? — кивнул он на Красульку, которая рядом как ни в чем не бывало пощипывала траву. — В детстве я тоже пас… — Лаврентий Васильевич присел на пенек и продолжал: — Люблю я природу. Летом все время пропадал в лесу. А лес у нас начинался сразу за деревней. Дом наш с краю второй был…

Палля сам любил лес и слушал Лаврентия Васильевича, открыв рот.

— Бывало, с дерева на дерево по веткам переходил, как обезьяна, — вот каким ловким был, — продолжал Лаврентий Васильевич. — Да-а… Чего только не вытворял я тогда! Научился птицам подражать. Подманивал их и — хлоп! — фуражкой! Хочешь, каркну вороной? А может, соловьиную трель вывести?

Лаврентий Васильевич сначала каркнул вороной, затем, прикрыв ладонью рот, стал выводить соловьиные трели. Действительно, здорово у него получалось. «Мне бы так…» — с завистью подумал Палля.

— Научить? — вдруг спросил Лаврентий Васильевич.

У Палли засияли глаза: конечно, еще спрашивает!

Но как ни старался Палля, ничего не получалось.

— Смастерю-ка я тебе лучше рожок, — сказал Лаврентий Васильевич.

Он срезал ветку липы, раз-два тесанул лезвием ножа — вот и рожок. На нем Палля и сам умел вывести любую трель — учить не надо было.

Лаврентий Васильевич слушал и похваливал. Вдруг спросил:

— Говорят, председатель колхоза твой дядя. Верно, что ли?

— Верно, — ответил Палля. — А что?

— Слышал, вот и уточняю. Хорошо иметь такого дядю. Случайно не говорил ему про крест?

— Нет, про крест даже мальчишки не знают.

Лаврентий Васильевич усмехнулся:

— А говорили, будто он заинтересовался тем крестом, ну, что Петрусь нашел. Значит, зря болтают. Вот и верь после этого людям. Чего только не наговорят, э-хе-хе!

Он поморгал, нахмурился. И Палле стало обидно: вот люди! Расстраивают пустыми разговорами хорошего человека.

— А дядя твой как… ничего? Ну, с тобой хотя бы. Не допытывается про отметки, мальчишеские разговоры, шалости? Вы ведь, мальчишки, шалуны… — Лаврентий Васильевич шутливо потрепал мальчика по плечу.

— Дядя совсем не такой, — весело ответил Палля.

— А примет он меня на работу? Я ведь шоферить могу, опять же трактористом… дело знакомое.

Палля слушал Лаврентия Васильевича, но глаз не спускал с Красульки. А она беспокойно кружила по полянке, отмахиваясь от слепней. Потом вдруг направилась домой.

— Я сейчас… — сказал Палля, вскочил и исчез за деревьями.

Лаврентий Васильевич крепко задумался: конечно, теперь Палля расскажет председателю колхоза о нем, Лаврентии Васильевиче. Может, тот еще и в гости пригласит. Трактористы ему нужны. А лучше, пожалуй, самому пойти. И если разговор возникнет о кресте, то ведь его нашел Петрусь, а потом обменял Палля за ножик. Мальчишки! Какой с них спрос!

Палля не возвращался. Подождав еще немного, Лаврентий Васильевич поднялся и быстро зашагал в сторону деревни.

— Проходите, пожалуйста. Как же, слыхал о вас. Сами знаете, в деревне новости мигом разносятся, — говорил председатель, выходя из-за стола и протягивая руку Лаврентию. — Да-а, с Алексеем Петровичем вместе воевали, значит. Чистой души был человек… Да садитесь ближе к столу.

— Мне и здесь удобно. — Лаврентий скромно присел на стул у самой двери.

— Проходите, проходите ближе. Откуда вы? На каком фронте воевали?

Лаврентий откашлялся.

— С чего начать… — и уставился глазами в пол.

— Да все по порядку и рассказывайте. — Председатель улыбался добродушно, видно было — рад гостю. Он встал со своего места, подошел к окну. — Рассказывайте, рассказывайте, слушаю вас, — сказал, зажигая папироску.

— Простите, Иван Петрович, вы сами на каком фронте воевали? — спросил Лаврентий.

— Меня перед самым концом войны, в 1945 году призвали в армию. Парням двадцать седьмого не пришлось участвовать в горячих боях, — сказал председатель, дымя папиросой. — А вы с какого года?

— С двадцать пятого…

— Да мы почти ровесники! — оживился председатель. И глаза его совсем потеплели.

— Да, почти…

Разговор прервал телефонный звонок.

— Беспокойная у нас работа, — сказал председатель. — Ну, остальное потом. Значит, работать хочешь? Специальность есть?

— Шофер я. — Лаврентий вынул из кармана удостоверение.