Григорий Луч - И мы солдаты...

Ванюк подошел к прилавку и бросил на него монету:

— Воды! Чистой и прохладной!

— Сейчас…

Вестр, даже не взглянув на него, зачерпнул кружкой воды из ведра, протянул и едва не выронил из рук:

— Ты?!

«Чего он так испугался?» — мелькнула мысль у Ванюка. Но, не придав этому особого значения, он спокойно взял из дрожащей руки Вестра кружку, выпил воду и тогда уже сказал:

— Привет… Ну и занятие ты себе нашел — водой торговать.

— А что особенного?

— А то, что стакан газировки стоит копейку, а ты обыкновенную за пять продаешь. Знаешь, как это называется?

Вестр, белый как мел, молчал. Вдруг резкий неприятный голос за его спиной сказал:

— Ты что заснул? Не видишь, люди пить хотят?

Только тут Ванюк заметил Максима Ивановича, который в пяти шагах от них торговал яичками. И вспомнил, что этот благообразный, всегда улыбающийся, со сладеньким голосом человек не раз забегал к их соседке, тетушке Кряхвине, купить свежие яйца…

— Здравствуйте, Максим Иваныч.

— А-а… — голос Максима Ивановича мгновенно изменился. — Никак, пионерское начальство? Очень приятно. Пришли поглядеть, как ваш пионер себя не жалеет для здоровья людей?

— Кто себя не жалеет для здоровья людей? — недоумевающе переспросил Ванюк.

— Вот он. — Максим Иванович ласково погладил сына по голове. — Я уж ему и так и сяк: зачем, мол, тебе эта вода? И таскать тяжело, и бог знает что подумать могут. А он: пусть думают, а мне людей жалко. Ведь они, сердешные, пить хотят… Верно, Вестр? Верно, говорю, сын мой?

«Человеколюб», не поднимая глаз, кивнул.

— А пять копеек — это чтобы оправдать дорожные расходы: ведь возить сколько стоит! Кстати, Вестр, ты торгуй… то есть утоляй человеческую жажду… А мы с твоим начальством еще поговорим.

Максим Иванович поманил Ванюка пальцем и, отведя в сторонку, ласково взял за пуговицу:

— Это правда, что ночью с нашей свинофермы пропал поросенок?

— А вы откуда знаете? — насторожился Ванюк.

— Да тут вся ярмарка уже знает! Шутка ли: такое преступление! А все почему? Безответственно расставляем кадры, товарищ пионерский руководитель! Эту Федору на пушечный выстрел нельзя было подпускать к свинарнику…

— Тетя Федора не виновата, — хмуро перебил его Ванюк. — А вора мы найдем.

— Мы? Значит, вы тоже участвуете в поисках?

Ванюк понял, что брякнул лишнее, и поправился:

— Взрослые найдут. Мы-то тут ни при чем.

— А, ну, конечно, не пионерское это дело, — закивал Максим Иванович. — А найти его обязательно надо. И судить всем народом.

На том они и расстались. Ванюк еще немного потолкался на базаре и, ничего толком не сделав, направился домой. Он уже жалел, что послушался совета Ларивана начать поиски с базара. Надо было прежде всего осмотреть место происшествия, поискать следы и т. д. Так поступали настоящие сыщики в кино. А он и его приятели оказались жалкими любителями. И только он подумал о приятелях, как увидел их. Палля и Гриша шли другой дорогой, но на развилке столкнулись с Ванюком.

— Ну и встреча! Ты где был? — вместе закричали они.

— Вас искал. А вы где?

— А мы, — друзья смущенно переглянулись, — мы вообще-то в цирке были…

— М-да… — Ванюк хотел было сказать им пару теплых слов, но сдержался: сам виноват. Вместо этого он рассказал о встрече с Вестром и Максимом Ивановичем.

— Надо председателю доложить, — сказал Палля после того, как выслушал рассказ Ванюка.

— Не стоит спешить. К нашему заданию ведь это не имеет отношения, — усомнился Гриша.

— А мне кажется, имеет, — возразил Палля. — Как думаешь, Ванюк?

— Не знаю… Вестр все-таки отличник…

— Отличник, а спекулянт. Лучше троечником быть, но честным.

Ванюк задумчиво теребил хохолок:

— Я с тобой согласен, Палля. Но Марьиванна… Она ведь гордится Вестром…

— Марьиванна, Марьиванна, — проворчал Палля и замолк. Вопрос, конечно, был сложный. Марьиванну они все любили, и причинять ей неприятность никому не хотелось. С другой стороны, внешкольная деятельность отличника представлялась нашим друзьям довольно противной. Не такими они были глупцами, чтобы поверить басне про «любовь к людям». Странная эта любовь — за пять копеек стакан…

— Ну, как дела, сыщики? — встретил их председатель. — С чем пожаловали?

Пришлось признаться, что ни с чем. Василий Прокопьевич, однако, нисколько не огорчился.

— Давайте-ка пойдем на военную хитрость, — сказал он, усмехаясь. — Я объявлю на собрании, что не было никакой кражи, просто удрал поросенок из свинарника. А вы подежурите там несколько вечеров, но так, чтоб об этом никто не знал. С вашими родителями и Марьиванной я сам договорюсь. В общем, устроим нечто вроде засады. И сдается мне, — председатель хитро прищурился, — этот любитель поживиться за колхозный счет сам придет к нам в руки…