Григорий Луч - И мы солдаты...

Все дружно кивнули.

— Вот мы вроде считаемся дружным классом, а что мы знаем друг о друге? — продолжал Ванюк. — Хотя бы про то, кто кем хочет стать…

— Так ведь это же пока только так… мечты, — неуверенно произнес кто-то.

— А чего, давайте, стал быть, помечтаем, — пробасил Петюк. — Вот я, к примеру, доктором буду. Детским.

— Ты? — поразились ребята. — Детским?

— Стал быть, — коротко ответил Петюк.

— А я, а я, — вылетела на середину круга Маюк, и три косички ее стояли дыбом от возбуждения. — Я балериной хочу быть!

— Это с такими-то ножками? — скептически оглядел ее Сережа. — Как две отломанные спички…

Маюк заплакала. Но Таня стала ее уверять, что ноги еще могут вырасти, и девочка с тремя косичками успокоилась. Постепенно выяснилось, что большинство класса мечтает стать космонавтами и киноактрисами, а Гриша и Палля вместе заявили, что будут гениальными физиками. Но не все, конечно, высказались. Тихий отличник Вестр, например, промолчал, но его никто и не спрашивал. Если человек обычными делами ни с кем не делится, то мечтами и подавно не будет.

— Ясно, — подвел черту Ванюк. — Значит, все хотят стать необыкновенными людьми. Ну, а кто же в колхозе работать будет? Пахать, сеять, урожай собирать?

Воцарилась тишина, ребята смущенно глядели друг на друга. Ясно было, что кто-то должен работать в колхозе, но мечтать об этом было странно. И вдруг молчавшая до сих пор Санюк тихо сказала:

— Я мечтаю стать трактористкой.

— Ты серьезно? — Ванюк впервые обратился к ней прямо после той ссоры. — По-моему, ты могла бы и актрисой… и даже диктором… Ты ведь такая красивая! — неожиданно вырвалось у него.

— Эге, да ведь он в нее втюрился!

Это сказал Лариван. Сказал громко, но без издевки, а как бы удивляясь своему открытию. Все замерли: что сейчас будет? Санюк вспыхнула и опустила глаза, а Ванюк судорожно схватился за свой хохолок. И неизвестно, что бы произошло, как вдруг раздался страшный треск и перед изумленными ребятами опустился какой-то чудовищный корабль. Сидящий в нем марсианин в шлеме и больших очках крикнул, обращаясь к ребятам:

— Товарищи пионеры! Долго некогда агитировать. Сено на лугу пропадает, а людей нет. Поможете? — И он, отдуваясь, снял с себя шлем, обнаружив голую, как яйцо, голову.

Только тут ребята сообразили, что это никакой не марсианин, а колхозный бригадир Чичков на своем допотопном мотоцикле. Вот до чего могут довести мечты, что обычные вещи могут вдруг предстать в фантастическом виде.

— Ну, так как, товарищи пионеры? — спросил Чичков. — Я понимаю: вы уже сегодня отработали, но…

— А вилы дадите? — сухо перебил его Ванюк.

— Вилы? Нет, с вилами тоже плохо. Грабли берите, товарищи пионеры!

И, сказав это, Чичков снова превратился в марсианина и умчался на своем корабле.

Ребята молчали. Всем так хотелось продолжить разговор, который, как мы помним, оборвался на самом интересном месте, к тому же недурно было бы выкупаться и закусить, а тут снова надо было брать в руки грабли… И, как бы выражая общее настроение, Палля произнес вслух:

— Да что нам, больше всех надо? Смотрите, в школе столько классов, а как что — шестой «А»!

— Точно, — поддержал друга Гриша. — Иванов ни от какой работы не отказывается и нас заставляет.

— Я — заставляю?! — вспылил Ванюк. — Тогда делайте что хотите, вы мне не нужны!

Схватив свои грабли, он стремглав бросился в лес. Пробежал без остановки целый километр. И пока бежал, то и дело ронял на траву слезы жестокой обиды. Выходит, они были людьми, потому что он их заставлял. А на самом деле все это сплошная липа и показуха. Хорошо, завтра же он сложит с себя обязанности председателя совета отряда и начальника штаба ИРК. А на каникулы уедет в город, к маме. И, может быть, не вернется сюда. И тогда отец, наверное, переедет в город, потому что, как они друг без друга? И колхоз лишится талантливого агронома, а страна — нового сорта пшеницы, который он здесь выводит с помощью пионеров. Вот какие последствия будет иметь то, что случилось на берегу пруда. Ну, а Санюк? А что Санюк, он ведь ей все равно безразличен…

— Эй, стой! Да стой же, тебе говорят!

Ванюк остановился и, оглянувшись, увидел бежавшего к нему… Ларивана. Он был в одних трусиках, а штаны и рубашка висели на граблях, которые он, как копье, держал в руке. «Ну, и видик, — невольно улыбнулся про себя Ванюк, — точно индеец…»

— Чего тебе? — спросил он сурово.

— Чего, чего, дай хоть отдышаться. Всю дорогу ору ему, а он летит, как угорелый.