Григорий Луч - И мы солдаты...

— Значит… здесь будет… пруд? — еще не веря, спросил Коля.

— И пруд, и водопровод, — серьезно ответил председатель и, ухмыльнувшись в усы, добавил: — Так и напиши в газету.

Раздался такой хохот, что деревья задрожали.

На следующий день после уроков шестой «А» толпой выбежал из школы и бросился к старому вязу. Здесь уже кипела стройка: два бульдозера рыли котлован, рядом с которым лежала громадная труба. Лариван немедленно заявил, что может пролезть через эту трубу. Никто особенно не спорил, во-первых, потому, что неохота было, а во-вторых, потому, что авторитет Ларивана значительно возрос после того, как он правильно указал место будущего пруда. Поэтому Лариван не полез, чему в душе был рад: перспектива ползти в темной и душной трубе ему, честно говоря, мало улыбалась. Через несколько дней на стройку приехали два крана и, зацепив тросами трубу, уложили ее в котлован. Потом строители поставили плотину и впустили в котлован воду. И пруд был готов.

После этого целых три дня лил дождь, и ребята не ходили на пруд. А на четвертый, в воскресенье, Ванюк забежал к Коле Рыбакову за учебником. Дома был только Колин отец. Он пригласил Ванюка сесть и стал ему жаловаться:

— Совсем мой сын тронулся с этим прудом. Даже в дождь туда топает. Возвращается весь в грязи. Уже два раза лупил его, а он опять за свое. А сегодня что выкинул, ты только послушай. Я вчера в соседней деревне рыбачил, килограмм семь-восемь поймал. Утром домой в воде принес еще живую. Пока готовился чистить, смотрю, а в ведре всего несколько штук осталось. «Что за черт, — думаю, — неужели кошка?» Зову Николая, а его и след простыл. Только на столе лежит вот это. На, читай, что твой пионер вытворяет.

Ванюк развернул записку и прочел: «Папа! Когда поймаю сам, тогда верну. В два-три раза больше. А этих пускаю в новый пруд, в наш пруд. Коля».

Высохшая люцерна крошится, когда задеваешь ее граблями. Запах сена щекочет в носу. Ребята чихают, переворачивая валки, и посмеиваются друг над другом.

Да, люцерна выросла отличная. Скосили ее дня четыре назад. Теперь необходимо до наступления дождей тщательно высушить и убрать, только тогда сено будет хорошее. А для этого надо ходить и переворачивать валки. Этим и занимается с рассвета шестой «А».

Ванюк, орудуя граблями, украдкой посматривал в сторону работающей неподалеку Санюк. Так уж получилось, что они намного опередили остальных и оказались почти рядом. Случайно, конечно. И так же случайно Санюк тоже украдкой посмотрела в его сторону. Взгляды их встретились, и в ту же секунду оба усиленно замахали граблями. Этот маленький эпизод не остался незамеченным. Таня и Маюк тут же побросали свои грабли и стали шептаться.

— Чего вы там увидели? — спросил их Палля.

— Ванюк и Санюк мириться хотят, — хихикнула Маюк.

— А разве они в ссоре?

— Вот чудак! — засмеялась Таня. — Они еще зимой поссорились. Он ее к Ларивану приревновал.

— Как это «приревновал»? Зачем?

У Палли был такой озадаченный вид, что девчонки чуть не попадали со смеху.

К обеду все валки были перевернуты. Было решено не расходиться, а пойти всем классом на пруд. Лариван первым прибежал к старому вязу и, скинув с себя штаны и футболку, приготовился прыгнуть в воду.

— Стой! Ты что собираешься делать? — подбежал к нему Ванюк.

— Нырять, а что?

— Не надо. Ты вспотел, можешь простудиться.

— Вот еще нянька нашлась, — проворчал Лариван. Из самолюбия он все-таки разбежался, но, добежав до края берега, повернулся и вразвалочку зашагал назад.

— Спасибо, — сказал Ванюк.

— За что?

— За то, что ты не прыгнул.

— Вот еще! Думаешь, тебя испугался?

— Не испугался, а понял. По-моему, самое важное — это понять другого человека.

Лариван насмешливо посмотрел на него:

— Вот ты такой умненький, благоразумненький, а ответь: почему мы с тобой разные?

— Не знаю, — пожал плечами Ванюк.

— А я знаю.

— Ну и почему?

— Потому что ты город, а я деревня. Ты вырастешь и станешь начальником, как твой отец.

— Мой отец просто агроном. И я тоже хочу стать агрономом. Ну, а ты кем хочешь стать?

— Я об этом не думал.

— Ну и врешь! — вмешался Палля. — Все об этом думают. Он тоже мечтает быть, как его отец, мастером на все руки. И так же выпивать…

— Что, что? — побледнел Лариван. — А ну повтори!

Ванюк встал между ними.

— Зря ты так, — сурово посмотрел он на Паллю. — Разговор серьезный идет. И я предлагаю, чтобы все, что тут говорится, осталось тайной, согласны?