Николай Лохматов - Булатов курган

Ветви были подняты, подставили подпорки, а Варвара все еще стояла с опущенными руками под яблоней. По веткам порхали скворцы, таская в свои незатейливые домики мох, сухую прошлогоднюю траву.

— Поселились все же, — первым заговорил Кондрат.

— Нынче прилетели, — отозвалась Варвара. — И на рябине тоже.

— Богатая ты теперь! — Улыбаясь, он зашагал к бригадному двору.

От этих простых слов и от улыбки на душе у Варвары полегчало. Она словно впервые увидела распиравшую берега реку, волнующуюся на солнце озимь, стайку хлопотливых грачей над полем и зубцы далекого леса.

Сделав шаг-другой, Варвара прислушалась. По дороге, захлебываясь, навстречу бурой речной волне спешил ручей, над полями трепетно звенели жаворонки. А вокруг сочился бражный настой проснувшейся земли и едва пробивающейся зелени. И от этого казалось еще ярче и солнце, и сверкающий разлив Оки. Варваре хотелось куда-то идти и идти, как в молодые годы. А она стояла, боясь нарушить нахлынувшее чувство.

Ночью похолодало. По белесому небу ветер погнал серые, похожие на штормовые волны облака. По-осеннему повалил мокрый снег. Не перестал он ни на другой, ни на третий день. Земля снова покрылась сугробами.

— Сев начинали, а тут зима вернулась, — качал головой Кондрат, выглядывая из кузни. — Все перевернулось к черту.

— Спутники натворили, — выглядывая из-за спины, заметил Виктор.

— Спутники, пожалуй, тут ни при чем, а вот атомные взрывы изрядно напортили. Сам читал.

Над полями спустилось и слилось с туманом взлохмаченное небо. Серым зябким паром забило овраги, лощины, словно дымовой завесой заслонило дали.

— Ноне весна, что горн: то вспыхивает, то погасает, — раздувая мехи, сказал старый кузнец Андрей Иванович.

Кондрат бросил в жар кусок металла, склонился над Ладиковым, который тут же возился с сеялкой.

— Что приуныл, Петруха? Опять не так?

— Вроде подходит. А будет ли работать, пытать надо. — Петр разогнулся, смахнул со лба капельки пота.

— Смотри, Виктор, тебе командовать придется потом, — пошутил Кондрат. — Ты будь и приемной комиссией.

Парень неловко затоптался у горна.

Вчетвером они переоборудовали зерновую сеялку под свеклу. Вместе придумывали, примеряли, некоторые части машины заменяли новыми. Им никто не мешал. Ненастье не выпускало людей из домов. Только однажды в кузню заглянула Терехова. Необычно тихим голосом объявила: приехал Строев, а правленцев никого нет.

Набросив брезентовый плащ, Кондрат вышел на улицу.

— Что пригнало его в такую погоду?

— Черт его знает! Сидит, как сыч, злющий.

Земнов застал секретаря райкома за председательским столом. Всегда опрятный костюм его был помят, удлиненное лицо обросло щетиной.

— Где председатель?

— У председателя пять бригад. В каждой побывать надобно.

Кондрат расстегнул верхнюю пуговицу пиджака, присел у стола.

Строев хмуро взглянул в его испачканное машинным маслом лицо.

— Круговая порука. Покрываете один другого!

Кондрат, припоминая последнее собрание в бригадной избушке, усмехнулся: «Эх, Михаил Михайлович, побывал бы на нашем месте, тогда узнал бы, что за круговая порука…» А Строев уже начал ему выговаривать:

— Сено, солому на трудодни разбазарили, а теперь ходите по дворам… По клочку собираете, христарадничаете.

— Что дали колхозникам осенью по трудодням сено, солому, правильно сделали, а что не рассчитали — наша вина. Вот и выкручиваемся, как можем.

На небритом лице Строева выступили бурые пятна. «Все такой же ты, Кондрат Земнов, — заметил про себя секретарь, уставясь на бригадира. — Ну ничего, не таких-то обламывали!..» Он поднялся, поправил галстук.

— Говорить, вижу, мастак… Ты читал постановление партии и правительства о сельском хозяйстве? Или для тебя они не авторитетны?

«Ах, вот что! — догадался Кондрат. — Значит, пожаловался Ивин. Ему, дескать, не подчинились».

Строев провел ладонью по спутавшимся волосам, прошелся по кабинету, чеканя, как на параде, шаг, и, повернувшись к нему, вызывающе взглянул на Земнова.

— Это кто вам дал право на собрании райком критиковать? Да ты знаешь?..

«Навстречь шерстки провел, — подумал Кондрат. — Выходит, хорош тот, кто ему потакает? Так, конечно, у него можно нажить авторитет. Ивин здесь на коне. Он лезет из кожи перед секретарем. Ему что, разве жаль колхоз? Его дело вовремя доложить. Пожалуй, такой же и Горбылев. Нужны ли нам такие «солдаты партии»?