Екатерина Шереметьева - С грядущим заодно

— Окно — куда?

— Во двор. Ворота справа. А другие налево, в переулок. Только те на замке.

Он снял полушубок, еще раз огляделся, показал на пол у печки:

— Здесь можно растянуться?

— Почему?

— Спать. — И, потому что она глупо смотрела на него, повторил: — Спать.

— Что вы! На кровати же… — проворно скинула покрывало, раскрыла постель: — Вот, я сейчас…

— А вы?

— В кресле. Успею выспаться. Так Раиса Николаевна велела, не спорьте.

Леша не спорил, повел плечами. Увидел, что она достала чистые простыни.

— Это зачем? Я ведь в одежде, только ноги разую. Эх, наследил…

Она стояла с простынями, пока он говорил:

— Чем-нибудь застелите, чтоб я не загрязнил. Хоть и побанился, и в чистое оделся у тети Раи, а все ж…

Но решила по-своему:

— Нет уж. Я хозяйка.

Леша повесил френч на спинку стула и, мягко ступая в толстых носках, подошел к кровати, осторожно улегся:

— Шанго. — Как мальчишка, покачался на податливых пружинах: — Эх, шанго! Встаем в пять. Я, конечно, проснусь. На всякий случай будильник — можно?

— А ужинать-то?

— Завтра. — Он ответил уже во сне.

И сейчас, как тогда, она видела счастливое детское лицо и большую темную руку на белом. И сейчас, как тогда, не могла оторваться. Но тогда она вспомнила, что не все еще меры предосторожности приняты. Побежала в комнату матери, взяла запасной ключ от своей, чтоб никто не мог войти, оставила записку. На туалете сверкнул граненый флакончик французских духов, подарок Нектария. Ее передернуло. «Не хочу. Не хочу. Не может быть».

Завесила свое окно одеялом, заткнула замочную скважину. Лампу на столе прикрыла поверх абажура газетой, чтобы Леше не мешал свет.

И сейчас эта газета на лампе. Только пожелтела…

Двигалась осторожно, оглядывалась на Лешу, но он не шелохнулся, дышал легко, шевелились иногда приоткрытые губы. Совсем как у Петруся. И воздух в комнате был — как на печке у Петруся: овчина и сосна. Тайга.

Села в кресло к столу, взяла учебник химии. Читала и перелистывала страницы, старалась не смотреть на Лешу… «Даю клятву до конца выполнить перед родиной свой долг солдата» — и никто не понял, про какой долг он говорит. А как его настоящее имя? Необыкновенная у него воля! Когда чернявый выскочил — все ведь на волоске, а он так спокойно… Его отец был в ссылке на Подкаменной Тунгуске (и не слыхала раньше про такую). Там же, где Раиса Николаевна. «Тетя Рая». Она «и грамоте, и всему выучила». А «Наталка еще мальком плавала». Сколько ему лет? Лоб со складкой поперек — хмурится часто? Рот большой, а детский. Нос русопятый — широкий и вздернутый. Красивый он? Не надо смотреть, это мешает ему спать.

Вернулась к химии и увидела, что ничего не помнит и даже не поняла. Начала снова, и опять все элементы, реакции, анализы и синтезы, формулы и задачи не проникали глубже глаз. Она перестала сопротивляться и закрыла учебник.

Сколько раз потом захлопывала ботанику, латынь, гистологию, химию, потому что не могла не думать о Леше.

Рабочий. И отец был рабочий, железнодорожник. Его убило колотом там, на Подкаменной. Нектарий так поэтично рассказывал о кедровом промысле, приглашал поглядеть…

Казалось, прошло совсем немного времени, а на часах увидела десять минут четвертого. Спать не хотелось, только стало познабливать. Тихонько подошла к печке и прислонилась спиной к горячей гладкой стенке. Теперь виден был профиль, далеко не классический, спутанные густые волосы и рука.

Он бы понравился папе. Если б это все раньше, то можно бы ему с Лешей к партизанам. И может быть, и ей с ними. Ростом Леша немного, пожалуй, выше папы. И удивительно… ловкий, что ли? У Станислава Марковича изящество сделанное. У отца тоже другое — благородство, мягкость, сдержанность. А Леша вроде сен-бернара — сильный, большой и ловкий. Рабочий-железнодорожник. Значит — не интеллигентный. А что такое интеллигентный? Intellego, intellexi, intellectum, intellegere — понимать, знать, мыслить. Леша умный и читал много — образованный, дело ведь не в аттестатах, интеллигентный. Intelligens. Папа говорил: кончают и по три факультета, а без толку. Напиханные в голову знания еще не делают человека интеллигентным. Леша — интеллигентный.

Без одной минуты пять она подошла к кровати. Окликнуть или легонько тронуть за плечо? А он открыл совсем проснувшиеся, будто еще синее прежнего, глаза:

— Пять?

— Вы отчего проснулись?

— Время заказанное.

Надо так научиться: приказать себе и проснуться минута в минуту.

Он сел, спустив ноги, закрыл глаза, чуть повел плечами, расправляя непроснувшееся тело, и начал тихо: