Збигнев Домино - Польская Сибириада

Утром они сошли с поезда на иркутском вокзале — куда дальше? Город, хоть в основном с деревянными постройками, большой; центр на другом берегу Ангары. Где искать СПП? Никто из служащих станции о такой польской организации не слышал. Милиционер отправил их в городское управление милиции — может там что-то о поляках знают.

Ангара. Темно-стальная, бурная. Мост в центр города забит военными грузовиками. На многих знак Красного креста, вероятно, везут раненых в госпиталь. С японской войны, пожалуй, еще рано. Но об этой войне с японцами говорят уже все. Громкоговорители на полную мощность передают военные марши и песни.

На улицах пыль. Рев клаксонов и запах выхлопных газов. До центра далеко. Жарко. Красный крест на машинах напомнил Сташеку про Любку. Она не написала ему из Иркутска, хоть обещала. А может, письмо не дошло? Он вспомнил, что дядя Любки директор какой-то больницы в Иркутске. «Сколько больниц может быть в таком городе? Если будет время, попробую поискать Любку. Вот удивится!»

Нашли они комиссариат милиции. Тут им повезло — первый же милиционер, к которому они обратились, знал, где искать СПП.

— Недалеко отсюда, на площади Кирова. Там вам люди подскажут.

Люди подсказали. Они нашли СПП. Вывеска на польском и русском, польский флаг. Разместился СПП в двух комнатушках старого дома. Какая-то милая пани, прежде чем начать расспрашивать о деле, напоила их сладким чаем, угостила твердыми армейскими сухарями.

— Сейчас придет наш представитель, пан Зярнецкий, он вам все подробно объяснит. Дня не проходит, чтобы к нам сюда поляки из разных районов не приезжали.

Зярнецкий, едва появившись в дверях, удивленно остановился, улыбнулся и подошел к пани Корчинской.

— Глазам своим не верю! Пани Корчинская, что вы тут делаете?

И не успела не менее удивленная Корчинская допить чай, как Зярнецкий подхватил ее под руку и повел в свою комнату.

Зярнецкий-Финкельштейн был адвокатом из Залещиков, коллегой Кароля Корчинского по гимназии. В Россию сбежал от немцев в 1941 году. В тайге с ним произошел несчастный случай, деревом раздробило ногу, и в польскую армию, несмотря на то, что он был довоенным подхорунжим в запасе, его не взяли.

— Кароль, бедный Кароль! Как я вам сочувствую… А я тут зацепился. Сами понимаете, юридическое образование, и так далее. Ищем в тайге поляков, составляем списки, когда придет время возвращаться в Польшу… Когда? Дорогая пани Корчинская… Вы не поверите, но я даже в Москве, в главном правлении СПП был. Там всем заведует Ванда Василевская. Да-да, вы правы, та самая Василевская, редактор довоенного «Огонька». Что мне в Москве сказали? В Польшу мы обязательно вернемся, но до этого должен быть подписан какой-то международный договор между правительствами Польши и России. Пока мы должны разыскивать поляков, составлять списки, чтобы мы тут в Сибири не растерялись. У меня к вам личная просьба, пани Корчинская, не удивляйтесь, я тут ношу фамилию Зярнецкий, а не Финкельштейн. Первая попавшаяся польская фамилия, какая пришла в голову. После всех пережитых невзгод я пришел к выводу, что моя чисто еврейская фамилия Финкельштейн в наше сумасшедшее время не самый лучший вариант. Вы меня, конечно, поймете, дорогая пани Корчинская. Ах, Кароль, бедный Кароль. Он был моим сердечным приятелем…

Зярнецкий организовал им ночевку в каком-то рабочем общежитии и карточки на обеды. Тут же велел отвести их на склад СПП и приодеть с ног до головы в вещи из ЮНРРовских посылок. Сташек впервые с незапамятных времен надел приличную рубашку, шерстяной свитер, костюм и ботинки! Хорошие ботинки на толстой кожаной подошве, с высокой шнуровкой.

Пани Корчинская, хотела она того или не хотела, получила от Зярнецкого специальное, написанное по-русски, свидетельство о том, что она является представителем СПП в Тулунском районе, и все органы советской власти должны оказывать ей организационную помощь в работе с поляками в этом районе. Зярнецкий обещал сам вскоре приехать в Тулун и помочь во всем пани Корчинской.

Можно было возвращаться, но они ждали, пока им достанут билеты в Тулун, с этим были сложности. Сташек пошел побродить по Иркутску. Рассчитывал найти какую-нибудь больницу, попробовать разыскать Любку. Одет он был прилично. И первый раз в жизни зашел в парикмахерскую.

— Как стричься будем?

— Все равно, лишь бы не наголо.

— Бриться будем?

Сташек зарумянился, как мак. Парикмахерша, молодая грудастая девица, пахла сладковатыми духами и гладкой ладонью поглаживала его поросший пушком подбородок.