Михаил Новиков - Природа сенсаций

я очнулся через восемь дней, какая-то словно печаль почудилась мне разлитой в доме

я ощупал свое лицо, нос, как и хотелось мне, стал короче, однако и еще что-то изменилось, но что ж тут такого, думал я, в лице все взаимосвязано, как в человеке вообще

негр, внесший чай, сказал мне, что хозяин болен

это опасно, поинтересовался я

нет, обычная депрессия, ответил негр, дело в том, что операция прошла неудачно

какая операция, спросил я, боясь подумать о самом страшном

ваша операция, воскликнул негр, отшвырнул прочь поднос с чаем и выбежал из палаты

я вскочил и ощупал себя, но нет, руки, ноги, конечности вообще были целы

я разыскал зеркало и на первый взгляд в его сверкающем квадрате появился я

я улыбнулся было облегченно, но тут мое лицо чудовищно исказилось, я вдруг обратился в китайца-палача, наносящего финальный удар

я закричал, и мое лицо превратилось в лицо девицы-красавицы

да, вот в чем была неудача ломизе, теперь лица на мне менялись произвольно, и в каждый следующий миг могло выскочить что угодно

был нарушен какой-то нерв или центр, находящийся в области третьего глаза, посредине лба

теперь я понимаю, кричал ломизе, всхлипывая и опрокидывая водку стакан за стаканом, секрет старого профессора перкинса, он оперировал непосредственно на центре облика, вообще не трогал мышечных и нервных тканей, но поздно

неожиданно для самого себя я сохранил присутствие духа, не отчаивайся, сказал я, мы еще попробуем побороться, что-нибудь, наверное, можно

не буду рассказывать, как долгие восемь месяцев я учился овладевать своим третьим глазом, скажу только, что однажды я провел в медитативном трансе, в позе лотоса, семь суток и потом меня разгибали всем домом

я почти не ел и не спал, и вот, я добился полного владения своим обликом

я мог принимать теперь любые личины, менять их мгновенно и оставаться в любой из них сколь угодно долго

и однажды ночью мы сидели с ломизе в каминном зале его дома, пили водку и говорили до утра

когда за шторами зародился серый огонь техасского рассвета, мы сделали вывод: мой великолепный и трагический дар преступен

эти восемь месяцев жестокой аскезы и неопределенности я много думал о сузи, бывало, вскакивал по ночам, мучимый похотью

я написал ей, намекая, что она желанна мне сильней, чем прежде

она ответила, она писала, что под моим влиянием, заочно полюбив мою прекрасную страну, вступила в классы русского языка, но в путешествиях и приключениях времен ее ранней юности она упустила много сил и теперь должна концентрироваться сильней, чем другие

теперь мне не время для романса, писала она, и я швырнул ее письмо в огонь

но вот, в решающей беседе с ломизе, у меня появился план: пусть сузи будет первой пробой, решил я

взяв денег у ломизе, я отправился в калифорнию

я появился в доме сузи под видом китайского водопроводчика, чтоб только разведать, как идет ее жизнь

она отсутствовала, находясь, по-видимому, в своих русских классах, я, постукивая по трубам, расспрашивал мать сузи, произнося «р» как «л», вообще ломая язык, естя ли дочика, сыколика ей лет, холоса ль она собой и не согласитыся ли любитя китайсыкого, мало-помалу я узнал, что бойфренд, перебежавший мне когда-то дорогу, так и застрял в германии

я видел его фотографии и помнил его лицо

однажды вечером я выследил сузи, когда она проводила вечер в пивной у пляжа, с ней был бледный студент

они направились домой в белом грузовике сузи

и вот, у дома ее ждал ее прежний германский бойфренд

не буду описывать радость девушки, студент был отправлен восвояси

почему ты все молчишь, спрашивала сузи

я показал заранее заготовленную записку: страшно простужено горло, врачи приказали молчать

написал ее крупными печатными буквами, чтоб не вляпаться с почерком, и на картоне, дескать, показываю в магазинах, вообще повсюду, продавцы малограмотны

о, дик, сказала мне мать сузи, проходя в свою спальню

вскоре мы легли

ночь прошла хорошо, под утро сузи даже сказала мне: знаешь, мне кажется, у тебя как бы увеличился член

я закивал

ты сделал операцию, спросила она

я покачал головой

просто тренировки, спросила она

я кивнул, она загрустила, потом сказала: нет, я не ревную, но я была тебе верна, знаешь, у меня были отношения с одним русским, но не физические, это была чисто духовная связь

так рассказывал дмитрий борисович, пока небо серело, серело и потом слилось на горизонте с морем