Михаил Новиков - Природа сенсаций

Самсон

Ой, это такая хуйня, я не могу, прямо рвет.

Возвращается Положенский.

Александр Иванович

Мы пойдем, пожалуй.

Двор дома Положенского — старая Москва. Почти рассвело, идет дождь. Из подъезда выходят Александр Иванович и Вита. Александр Иванович стоит, прислонившись к стене, под козырьком. Вита достает из сумки лиловый маленький женский зонт.

Александр Иванович

Хочешь, стишок прочитаю?

Читает:

Зачем же властвовать и задавать вопросы? Поют скворцы и пьют вино у магазина холодным майским утром. Нам дано быть мудрыми, но это мы отбросим. Зачем же властвовать и мелкой сытой дробью свой голос насыщать?

Запинается.

Чуть мы устали, нас уже забыли.

Повторяет:

Чуть мы устали, нас уже забыли. Нет, не помню. Пить надо меньше. Это Сабурова стихи. Знаешь?

Вита

Нет.

Александр Иванович

Евгений Сабуров… Он был министром, потом вице-премьером Крыма в одном из перестроечных правительств.

Вита

А сейчас?

Александр Иванович

Жив. Он не старый человек.

Вита

Это он про себя написал?

Александр Иванович

В смысле?

Вита

Ну — властвовать зачем, забыли…

Александр Иванович

Не думаю.

Они целуются. Выходят на Садовое. Здесь ветрено и совсем уж неуютно. Зонт запрокидывается назад, стремясь вырваться из рук Виты. Александр Иванович идет вперед, наклонив голову, Вита, напротив, подставляет дождю лицо, и дождь течет по нему.

Александр Иванович

Но невозможно же так разъехаться. Может быть, зайдем в бар, выпьем пива? Хорошо заканчивать пивом! Как ты относишься к пиву с утра?

Вита

Да, хорошо.

Сверкающая полированная стойка американизированного бара, куда московские гуляки приходят под утро допивать, закусывать, заканчивать кутежи. Народу немного. Александр Иванович и Вита сидят в углу, перед ними стаканы с пивом. Рядом, тяжело навалившись на стойку, сидит человек лет сорока пяти, в спортивном костюме, с резкими чертами лица. Это Мустафа. Он заметно и тягостно пьян, но владеет собой — он много выпил и не сумел напиться. Александр Иванович и Вита, склонившись друг к другу, разговаривают.

Александр Иванович

Самое трогательное граффити, которое я когда-либо видел в жизни, было написано на стене мужского туалета в институте, где я учился одно время. Там было написано: «Эх! Поебаться бы хоть один раз!» И я думаю, это какой-то лейтмотив жизни. Моей, и не только моей. Эх! Поебаться бы хоть один раз.

К ним обращается Мустафа.

Мустафа

Молодые люди! Можно спички?

Александр Иванович

Спичек нет. Есть зажигалка. Дай ему.

Передает Вите зажигалку, та протягивает ее Мустафе. Мустафа долго, нетвердыми руками прикуривает. Александр Иванович и Вита ждут, глядя на него. Мустафа возвращает зажигалку.

Мустафа

А можно вас спросить?

Александр Иванович

Спрашивайте, можно, конечно.

Мустафа

Вы кто по профессии?

Александр Иванович

Мы? Журналисты.

Мустафа

Да ну? Правда? Не может быть. (Обращается к Вите.) Он врет?

Вита

Нет.

Александр Иванович

У нас служебный роман. Внезапный.

Мустафа

Ясно. И что?

Александр Иванович

Ничего. Негде.

Мустафа

Негде? Какая ерунда! Мне вот не с кем.

Александр Иванович(Передразнивает его).

Не с кем? Какая ерунда!

Мустафа

Хотите пива? Можно вас угостить?

Александр Иванович

Можно.

Мустафа

Вы какое пьете?

Александр Иванович

Светлое.

Мустафа(бармену).

Два светлых. Мне тоже. Три. Три светлых.

Бармен подает пиво.

Мустафа

Вот. А я миллионер. Миллионер! И не знаю, зачем мне жить. Скажите. Мне сорок пять лет. У меня все есть. А я не хочу жить. Незачем! Вот проблема. Не знаю, как конца дождаться.

Александр Иванович

Это не проблема.

Мустафа

Почему?

Александр Иванович

Потому что это пройдет.

Мустафа

Как пройдет?

Александр Иванович

Хмель пройдет. И это пройдет.

Мустафа

Никогда не проходит.

Александр Иванович(обращается к Вите).

В том институте у меня были два приятеля: Зверев и Лисов. Их все звали — Звероеб и Лисоеб. К чему я это вспомнил?