Мартин О Кайнь - Грязь кладбищенская

– Разорвался на полпути, как камера у старого велосипеда! Это Нель тебя сглазила, бедолагу несчастного!..

– Я не умер на полпути, голубушка. Пядар Нель, по счастью, вовремя подъехал и отвез меня домой на автомобиле. Если бы не это, я бы умер в твоем доме, Катрина. Но когда ко мне снова вернулась речь, я был уже на кровати в доме Нель, и было бы невежливо просить их отвезти меня в дом Патрика…

– Не было ни дня в твоей бестолковой жизни, Томас Внутрях, чтобы ты не сделал какую-нибудь глупость…

– Я прожил всего около десяти дней. Речь то возвращалась ко мне, то пропадала. Честное слово, я не знал тогда, поможет ли мне священник. У меня не было ни боли, ни хвори…

– Да тебе и не с чего, лоботряс…

– Дьявол побери твою душу, голубушка, я время от времени тяжко трудился. Честное слово, всю жизнь был занят тяжелой работой…

– Честное слово, если и так, Томас Внутрях, то тебе это впрок не пошло. Ты был занят всю свою жизнь выпивкой да безобразиями…

– Клянусь душой, правду сказать, Катрина, бывало у меня похмелье, – иногда, по субботам, после пятницы.

– Клянусь душой, бывало, Томас Внутрях, – каждую субботу, и каждое воскресенье, и каждый понедельник, а еще большую часть вторников и сред…

– У тебя сроду язык был без костей, Катрина. Я всегда говорил, что Нель была намного сердечнее тебя…

– Ах ты балабол!..

– Ну честное слово, вот так и говорил, Катрина. “Ни черта бы за мной Катрина не смотрела, если б не хотела насолить Нель”, – говаривал я. Ты бы только видела, Катрина, как обо мне заботилась Нель, когда я лежал. Двое докторов…

– Да она же их для себя самой и позвала, Томас Внутрях. О, у этой гадюки никогда комар носу не подточит…

– Для меня она их позвала, Катрина. И как только меня привезли к ней в дом, она встала с постели, чтобы позаботиться обо мне…

– Встала с постели!..

– Клянусь душой, встала, Катрина, а потом так и сидела рядом…

– Ой, простофиля! Ну, простофиля! Она тебя провела! Она тебя провела! Ну, конечно, у тебя ж не было ни боли, ни хвори, Томас Внутрях…

– Это точно, Катрина. И разве не странно, что я после этого все равно помер, как любой тот, у кого они были. Честное слово, я даже не знал, поможет ли мне священник…

– Можешь поклясться Священным Писанием, Томас Внутрях, что он бы тебе не помог. Эта мерзавка выпросила у него в тот вечер “Книгу святого Иоанна” и отправила тебя на тот свет вместо себя, как раньше поступила с Джеком Мужиком…

– Ты так думаешь, Катрина?..

– Да неужели тебе самому не ясно, Томас Внутрях! Женщина, которая лежала пластом целый месяц, вдруг встает и порхает, как бабочка! Ты играл с огнем всякий раз, как приближался к этой гадине. Если бы ты остался в доме моего Патрика, то до сего дня был бы жив и здоров. А что ты сделал со своей полоской земли?..

– Ну, Катрина, голубушка, вот им я ее и оставил: Патрику и Нель…

– Ты оставил каждому по половине, дубина стоеросовая!

– Дьявол побери твою душу, а вот и не оставил, голубушка. Никакую половину я не оставил. Когда ко мне вернулась речь, Катрина, я сказал себе так: “Будь моя полоса хоть чуточку побольше, я был бы не против отдать обоим по половине. А так не стоит ее и делить. Бриан Старший всегда говорил, что там нечего делить…”

– Конечно, он так говорил. Надеялся, что ты все оставишь его дочери…

– “Я должен оставить ее Патрику Катрины, – сказал я себе тогда. – Я бы ему ее и оставил, сумей я добраться до его дома, прежде чем со мной случился удар. Но и Нель тоже всегда была добра ко мне. Я не мог ничего ей не оставить, раз уж мне пришлось помирать в ее доме…”

– Ой, болван! Ну, болван!

– Священник стал записывать мою речь, когда она снова ко мне вернулась: “Подели ее на две половины, Томас Внутрях, – сказал он. – Или так – или оставь ее кому-нибудь из этого дома”.

– Вот чтоб тебе было, Томас Внутрях, не подумать немного наперед. Что же ты не поехал, как порядочные люди, к Манусу Законнику в Яркий город?..

– Дьявол побери твою душу, Катрина. Речь ко мне возвращалась только время от времени. Честное слово, и обычному-то человеку нужно набрать под язык морозных гвоздей [172] Здесь : гвозди, которые вбивались в копыта лошадей и в подошву обуви зимой, чтобы ноги не скользили. , чтоб беседовать с Манусом Законником. К тому же, Катрина, мне никогда особо не нравилось ездить к этому самому Манусу… Твой Патрик сам там был: “Да она мне особо и не нужна, – сказал он. – У меня и своей земли полно”.

– Ой, болван! Ну, болван! Я знала, что Нель заморочит ему голову. Он совсем пропал без меня…