Мартин О Кайнь - Грязь кладбищенская

– Да, честное слово, Бридь, Томас Внутрях на Участке За Пятнадцать!..

– Самое меньшее, что они могли сделать, это похоронить его на Участке За Пятнадцать. У них его полоса земли, да еще деньги они получат по страховке…

– Но Нора Шонинь говорит, что Патрик не заплатил за страховку после того, как его мать умерла.

– Она лжет! Шлюха с Паршивого Поля!..

– Даже если бы он делал страховые взносы, страховка не возместила бы ему всего, что он потратил на Томаса. Так что все Катринины молитвы о смерти Томаса для него не важнее козлиного блеянья. Спросим Страховщика…

– Ты давно здесь, Томас Внутрях?..

– Дьявол побери твою душу, я здесь только что появился, Катрина, голубушка. У меня сроду не было ни боли, ни хвори, а ведь я все равно помер. Помер, как и должен был. Доктор сказал мне, что…

– Тебе теперь мало пользы от того, что там доктор сказал. Нель похоронила тебя вперед себя…

– Она слаба здоровьем, Катрина. Слаба здоровьем. Провела три недели или даже месяц в постели, но теперь почти совсем оправилась…

– Конечно, оправилась, сука…

– А вот глянь на меня, Катрина, у меня сроду не было ни боли, ни хвори, и разве не странно, что я все равно помер…

– Ты что же, думал жить вечно?

– Дьявол побери твою душу, я думал, Катрина, что священник меня не похвалит. Он и не похвалил. В тот день, когда он навещал Нель, я встретил его на тропинке, когда шел к Пядару Трактирщику за щепоткой табаку…

– У Пядара Трактирщика табак лучше, чем у кого бы то ни было…

– Да, Катрина, дорогая, да еще на полпенни дешевле. “Честное слово, эта бедная женщина совсем занедужила, священник”, – говорю я…

– Вот балабол!..

– “Да, не похоже, что она прекрасно себя чувствует, – говорит он. – Вроде бы она уже давно прикована к постели. А куда ты сейчас направляешься, Томас Внутрях?” – говорит он. “Иду за щепоткой табаку, священник”, – говорю. “Я слышал, Томас Внутрях, – говорит он, – что ты в тех местах любимчик и что носа не вынимаешь из кружки”…

– О, эта зараза ему все разболтала. Она всегда была предательница…

– “Дьявол побери твою душу, я пью самую капельку, священник, точно так же, как и любой другой”, – говорю я. “Капелька капелькой, Томас Внутрях, – говорит он, – да только болтают, что как-нибудь вечером тебя найдут мертвым на дороге по пути к дому”. “Да все со мной хорошо, священник, – говорю я. – Сроду у меня не было ни боли, ни хвори, слава Богу; и к тому же дорога сейчас у меня под ногами новенькая, прямо до самого дома Нель”.

– Гитлер опять разобьет эту дорогу с помощью Божьей!

– “Мой тебе совет для твоего же собственного блага, Томас Внутрях, – говорит он. – Держись подальше от того места, куда идешь. Держись что есть мочи и бросай свои питейные привычки. Они тебе при такой жизни совсем не на пользу. Да и у людей полно забот и без того, чтобы водить тебя домой каждую ночь…”

– Боже милосердный, эта заносчивая сучка вертит им как хочет. Гитлером у нее так легко вертеть не получится…

– “Дьявол побери твою душу, так у них же автомобиль есть, священник!” – говорю. “Даже если и так, Томас Внутрях, на наших болотах да рытвинах горючего нет. Смотри, мне и то приходится ездить на велосипеде! А еще я слышал, Томас Внутрях, что ты, как тележка в магазине, раскатываешь туда-сюда между двумя домами. Ты бы подумал, Томас Внутрях, – говорит он, – если осталась в твоей голове хоть небольшая искра разума, что пора бы тебе определиться и обосноваться или тут, или там. Вразуми тебя Господь, Томас Внутрях, и не пропускай моих советов мимо ушей”. “Ну, раз такие дела, – говорю я себе, – отныне я не стану утруждать добродетельных людей тем, чтоб каждую ночь провожать меня домой. Вокруг того дома и так вьется слишком много священников. Вряд ли им нужно еще”.

– Каждое слово – правда, Томас Внутрях…

– “Пойду-ка в дом Патрика Катрины, где все тихо и мирно”, – говорю я. Развернулся и пошел по узкой тропке мимо скалы, опасаясь, что какая-нибудь скотина Нель забралась на мою полосу, но обошлось, только несколько оградок были повалены. “Скажу Патрику Катрины, чтоб пришел туда с утра и починил эти оградки, когда станет загонять свою скотину на мою полосу”, – говорю я себе…

– Ты был целиком и полностью прав, Томас Внутрях…

– Я опять вернулся на ту тропку и направился в сторону дома Патрика. И – дьявол побери твою душу, сердечко ты мое золотое, – вдруг я не смог сделать ни шага и вымолвить ни слова. Одна половина меня была мертвая, а другая половина – живая. Не было у меня ни боли, ни хвори, и разве не странно, что я все равно помер!..