Уильям Сароян - Что-то смешное - Серьёзная повесть

— Это был несчастный случай, — сказал Дейд. — Когда мы покончим с делами в Мадере, я поговорю с доктором Элтуном, чтобы он подтвердил это. Я скажу ему, что случайно выстрелил в себя. Позаботься о детях. Скажи им, что Суон уехала навестить свою семью.

— У нее нет семьи, — сказал Ивен. — У нее есть тетя в Филадельфии, с которой она жила до семнадцати лет. У нее никогда не было родителей и дома. Адреса тети и даже имени ее я не знаю. Только несколько дней назад я узнал, что она всю жизнь искала родителей и дом. В том-то и была идея виноградника — дать ей дом и семью; и если не родителей, то хотя бы детей — ведь они того же рода — и мужа, который мог бы любить ее такой, какова она есть. Что хорошего в любви, если она не беспредельна? Суон умоляла меня, но я не стал ее слушать. Мне жаль, Дейд. Я скажу детям, что она уехала в Филадельфию навестить тетю. Мы домчимся домой, к твоей постели, как можно быстрее. — Он прибавил скорость. — Еще полдня назад, — сказал он, — Суон и плакала, и смеялась. Смеялась, потому что хотела, чтобы мы были вместе. Еще раз. В последний раз. Мне следовало понимать, что этого не случится. Мне следовало понимать, что это не сработает. Это может случиться с кем-то другим, но не с ней. Суон не должна была умереть. Я убил ее, вот и все. Моя гордость убила ее, убила мать Рэда и Евы. Так что теперь у меня есть гордость.

— Так или иначе, это случилось бы, — сказал Дейд.

— Нет, — если бы я любил ее, — возразил Ивен. — Ну да, она была безрассудна, но кто из нас не таков? Прости, Дейд. Я мог убить тебя. Посмотри на моих детей. Они родились от Суон. Теперь они никогда не увидят своих братьев и сестер. Я убил их мать, их братьев и сестер, потому что не мог позволить ей иметь своего собственного сына.

— Она не хотела своего собственного сына, — сказал Дейд.

— Да, не хотела — из-за моего самолюбия, — сказал Ивен. — Она сделала это, надеясь вернуть мою маленькую, ничтожную любовь. Она могла бы жить и жить, если б не мои тщеславные и дешевые претензии. У нее мог бы быть один собственный сын среди наших общих сыновей и дочерей, ведь так?

— Нет, — сказал Дейд. — Нет, она не могла. Пойми это. Пойми это раз и навсегда. Пойми, что Суон убил несчастный случай. Случайность ее собственной природы, твоя катастрофа, та же самая катастрофа, которая рано или поздно калечит, сводит с ума и убивает всех. Взгляни правде в глаза и извлеки из случившегося урок. Твоя собственная катастрофа уже искалечила ее и свела с ума. Подумай, сможешь ли ты оградить от этой катастрофы Рэда и Еву.

— Как мне это сделать?

— Как? Займись приготовлениями к похоронам, вот как.

— Черт тебя побери, Дейд!

— Ты спросил меня, — сказал Дейд, — и я тебе ответил. Поразмысли, как быть с Рэдом и Евой — я имею в виду, в день похорон. Поразмысли, как быть с твоим лицом. На нем следы удара кулаком, удара пистолетом, следы понесенной утраты, следы крушения, гнев и безумие. Поразмысли насчет работы, которой ты собираешься заняться. Насчет будущей жизни. Если хочешь любить все целиком, — люби целиком; поразмысли, как любить все целиком. Люби Суон целиком.

— Она мертва, — сказал Ивен.

— Люби ее целиком, — сказал Дейд. — Рэд и Ева — это Суон. Люби их. Люби их целиком. Ты уже оплакал Суон. Мне это еще предстоит. Помни это. Ты уже обвинил себя в ее убийстве. Мне еще предстоит это. Ты должен теперь помочь мне. Приготовься к похоронам. Я буду там с тобой.

Остаток пути они проехали молча. Дейд всегда был немногословен, но все еще кровоточившая рана побуждала его говорить. Ему мало что было сказать с тех пор, как он промышлял на улицах Патерсона, и еще меньше — после того как он утратил жену и детей, — все они живы и здоровы, но не с ним; они перестали быть его семьей, теми немногими людьми, которых он мог любить целиком.

Похоронное бюро называлось «Глэддинг и Старч»; встретивший их человек был одним из младших Глэддингов. У него было что сказать обо всем, с чем фирма имела дело, включая одежду для погребения и косметику.

— Послушайте, — наконец перебил его Дейд. — Вот этот гроб.

— Это не самая популярная модель, — ответил Гладдинг-младший. — Это самое простое, что у нас есть.

— Вот этот гроб, — устало повторил Дейд, — ночная рубашка, которая на ней. Никакого грима. Вообще, не трогать ее. В четверг днем, в два. — Он вытащил деньги из кармана и вручил человеку. — Подберите место возле дерева.

— Какие услуги?

— Никаких. Мы будем здесь в четверг в два. Отсюда мы отправимся на кладбище.